А Ермолов - Записки генерала Ермолова, начальника Главного штаба 1-й Западной армии, в Отечественную войну 1812 года

Фланговое движение наше к Подольску прикрывал корпус генерал-лейтенанта Раевского; далее впереди его находился отряд генерал-майора Дорохова, от которого казаки под начальством полковника Иловайского 2-го (Тимофея), опрокинув часть французской конницы, вогнали ее в селение и атаковали с тылу, много истребили и взяли в плен. Первый удар встретила она, не допущенная устроиться в порядок.

Армия наша совершенно спокойно дошла до селения Красной Пахры, но, нашедши позицию неудобною, следовала далее на Вороново и далее до Тарутина. Арриергард расположился в с. Красной Пахре, наблюдаемый до того весьма слабым, ничего не предпринимавшим неприятелем, и потому довольно оплошно размещены были передовые наши посты. Не были высылаемы разъезды. Недалеко от лагеря, отделенного непроходимым оврагом, находился прекрасный господский дом с обширным садом, который посетивши генерал Милорадович, начальствующий арриергардом, едва не попал в плен [68] .

Вскоре после в схватке с кавалериею лейб-гвардии драгунский полк совершенно разбил два эскадрона драгун гвардии Наполеона.

Близ селения Мочи арриергард был сильно тесним неприятелем; трудная позади переправа у селения Воронова была причиною большого в войсках беспорядка, и правому флангу угрожала опасность быть отрезанным. До того странно было распределение войск арриергарда, что генерал-лейтенант Раевский, полагая иметь впереди себя всю кавалерию, не знал, что с целым корпусом пехоты и всею батарейною артиллериею проводил ночь, составляя собою передовые посты. Кавалерия, не завися от него, не почла нужным закрыть корпус собою, и если никаких от того не произошло последствий, то единственно потому, что арриергард должен был назавтра отойти назад.

21-го числа сентября армия прибыла в селение Тарутино. После упорного дела у деревни Чириково неприятель заставил арриергард наш отойти на последние возвышения в виду из Тарутина в расстоянии трех верст.

22-го числа в армии при селении Тарутино производились земляные работы для укрепления позиции. Неприятель с жестокостию возобновил атаки против нашего авангарда; генерал Милорадович отражал их мужественно. Невозможно было уступить одного шагу, ибо позади на большое пространство к стороне лагеря продолжающая покатость оканчивалась речкою, и неприятель, овладевши возвышениями, мог видеть всякое движение в нашем лагере, а по речке расположа передовые посты, препятствовать водопою. Во время сражения со стороны нашей сохранен был отличный порядок. Неприятель, переменяя направление атак своих, всегда был предупреждаем силами соразмерными, которые, соединясь с чрезвычайною быстротою, не допустили воспользоваться малейшею выгодою; резервы не вступали в дело. Генерал-майор Шевич, с искусством распоряжаясь кавалериею на правом фланге, выиграл даже некоторое расстояние; французские кирасиры не могли сдержать стремительного нападения нескольких эскадронов гвардейских наших улан, которых пики притуплены были о их железную броню, 1-й егерский полк в команде полковника Карпенко открывал себе штыками путь к успехам; артиллерия была превосходна; две батарейные роты с подполковником Гулевичем, не будучи никак охраняемы, закрывали собою движение войск, и неприятель ничего не предпринял против них. Около вечера неприятель отступил на всех пунктах и неподалеку расположился лагерем. В продолжение войны обстоятельства, возлагая на нас горькую необходимость отступления, облегчали неприятелю достижение его намерений. Здесь в первый раз безвозмездны были его усилия!

По окончании сражения войска авангарда возвратились в соединение с армиею; на месте оставлена сильная кавалерия с несколькими конными батареями.

На другой день совершенное спокойствие в лагере неприятельском заставляло думать, что ожидается прибытие больших сил. Напротив, от сего дня, на некоторое время, без всякого условия, прервались действия, и не сделано ни одного выстрела. Гг. генералы и офицеры съезжались на передовых постах с изъявлением вежливости, что многим было поводом к заключению, что существует перемирие[69].

Лагерь при Тарутине был укреплен тщательно. Фронт прикрыт сильными батареями; на левом крыле лежащий близко лес прорезан засеками; на правом крыле, вне лагеря, открытое место, удобное для кавалерии. Ощутительны также были и невыгоды позиции; лагерь весьма тесный, внутри его перемещение войск затруднительно, по множеству земляных изб; к левому крылу прилежащие возвышения в пользу неприятеля; отделяющий их ручей, в крутых берегах, кавалерии нашей, в случае действия на той стороне, не представлял удобного отступления. Если бы неприятель атаковал позицию и был отбит повсюду, то, отступая под огнем батарей, расположенных им на возвышенном берегу речки, господствующем всею долиною, и не более как в трехстах саженях встречая нас картечью, мог остановить успехи наши. Мы, со стороны своей, впереди позиции, не имели места противоставить наши батареи. Ничто не могло побуждать неприятеля атаковать сильно укрепленную позицию, а менее с правого крыла, как того многие ожидали. Довольно было неприятелю показать силы на Калужской дороге, которую мы слабо наблюдали, и мы оставили Тарутино.