Леонард Котрелл - Во времена фараонов

Трудно не признать логичность такого довода. Допустить в гробницу, где шла тончайшая работа, всех представителей печати означало бы примерно то же самое, что делать сложную хирургическую операцию в толпе репортеров со всего света.

Сэр Алан Гардинер объяснил, каким образом лорд Карнарвон уступил исключительные права газете «Таймс».

«После возвращения Карнарвона из Египта в декабре 1923 г. я виделся с ним довольно часто. Однажды за ленчем он признался мне, что его очень беспокоит газетная шумиха. „Я не могу спокойно спать по ночам, — пожаловался он. — Едва я укладываюсь в постель, раздается телефонный звонок. А когда выхожу из дома, меня тут же окружают газетчики“. Я посочувствовал ему, но заметил, что, ввиду огромного интереса публики к открытию гробницы, подобные неприятности неизбежны. Газетчики в конечном счете только выполняют свой долг. Мы еще сидели за столом, когда издатель „Таймс“ Даусон попросил принять его. Карнарвон предложил мне предварительно переговорить с Даусоном. Когда Карнарвон присоединился к нам, Даусон обратился к нему с предложением предоставить „Таймс“ исключительные права на все, что касается гробницы. Карнарвон ответил, что никогда не сталкивался с таким вопросом, но Даусон подчеркнул, что, сделав „Таймс“ своим единственным агентом по распространению информации и фотоснимков, он избавится от массы забот и неприятностей. Карнарвон обещал об этом подумать. Позднее мы встретились с секретарем Королевского географического общества и спросили его мнение. Он сказал, что Географическое общество в свое время заключило подобное соглашение в связи с экспедицией на Эверест, и все обошлось хорошо. В результате Карнарвон решил сделать „Таймс“ своим агентом по печати».

Так разгорелся скандал, который сегодня нам кажется тривиальным, но в то время имел далеко идущие последствия. Не получив доступа в саму гробницу, газетные репортеры толпились в Долине царей и в отелях Луксора, собирая по крохам материал для своих телеграмм.

То, что происходит вокруг гробницы, — писал корреспондент «Дейли телеграф» в номере от 25 января, — напоминает день Больших скачек. Дорога к расщелине запружена всевозможными экипажами и верховыми животными. Проводники, погонщики ослов, торговцы древностями и продавцы лимонада с шумом и гамом занимаются своей коммерцией… Сегодня, когда из коридора гробницы был извлечен последний предмет, корреспонденты газет как безумные бросились наперегонки через пустыню на ослах, лошадях, верблюдах и в похожих на колесницы повозках, стараясь первыми добраться до телеграфной конторы на нильском берегу.

Ни одному археологу еще не приходилось попадать в подобные ситуации. Картер, легковозбудимый от природы, сейчас был весь как натянутая струна: ему приходилось работать с предельной скоростью под невыносимым давлением. Карнарвон, хотя и не был так занят работой в гробнице, тоже начал сдавать, особенно когда на него обрушились газетчики. Нервы его не выдерживали.

Тем временем, пока разгоралась газетная свара, Картер отбивал атаки незваных посетителей, которые шли нескончаемым потоком. Им отказывали, и они обвиняли археологов в невоспитанности, эгоизме и узости взглядов. Но, как Картер объяснил в своей книге, посетители представляли двойную угрозу. Во-первых, толпа посетителей в гробнице могла повредить хрупкие предметы, а во-вторых, эти посещения отняли бы у археологов слишком много времени. В дни короткого рабочего зимнего сезона, когда в Египте можно вести раскопки, каждый час на счету.

«В последний сезон, — писал Картер, — у нас иной раз бывало по десять групп посетителей в день, и так продолжалось бы каждый день, если бы мы многим не отказывали. Другими словами, мы по целым неделям не могли бы вообще работать».

Наконец Передняя комната была очищена, и Картер приготовился вскрыть замурованный проход во второе помещение. К этому дню газеты всего мира давно готовили своих читателей, и, когда он наступил, многочисленные посетители и корреспонденты столпились у входа в гробницу. Однако внутрь был допущен только журналист из «Таймс». А о том, что происходило снаружи, лучше рассказать словами представителя «Дейли Телеграф»:

Мистер Коллендер открыл массивную дверь, за которой начиналась каменная лестница, и в гробницу снесли несколько стульев. (Они предназначались для почетных гостей, правительственных чинов и других лиц, приглашенных на вскрытие второй комнаты.) «Сейчас начнется концерт! Картер нам что-нибудь споет!» — сказал лорд Карнарвон, оглянувшись на представителей прессы, чье присутствие явно его смущало. В течение следующих трех часов журналисты отмечали и по-своему толковали каждый звук, каждый знак. На поверхность выносили части каменной кладки, иногда слышались восклицания леди Эвелин, иногда скрежет железных зубил или удары деревянных молотков. Возбуждение зрителей, оставшихся снаружи, достигло предела, когда рабочие начали выносить в корзинах каменные блоки и мелкие осколки кладки.