Лев Гумилёв: Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

Но первую книгу своей «Степной трилогии» Л. Н. Гумилеву пришлось писать уже в неволе. На маленьких «осьмушках» бумаги, которые он ухитрялся доставать и которые ему дарили друзья, рождалась история первого из прославивших себя народов Великой степи – «Хунну». Рукопись уцелела, дожила до освобождения; в 1956 году Лев Николаевич привез ее в Ленинград, а в 1960 году «Хунну» вышла в свет отдельной книгой [42]. Чуть раньше была опубликована и упомянутая выше первая научная статья Л. Н. Гумилева по истории тюрок.

В начале 60-х годов закончил Л. Н. Гумилев и работу над второй книгой «Степной трилогии» – «Древние тюрки», хотя опубликована она была лишь шесть лет спустя [47а]. К началу 70-х «Степная трилогия» завершилась: в 1970 году к читателям пришла последняя, третья книга – «Поиски вымышленного царства: Легенда о государстве пресвитера Иоанна». Именно к этому моменту и относится само появление имени «черная легенда».

Создав широкую и обоснованную картину истории Великой степи, в последней книге «Степной трилогии» Л. Н. Гумилев убедительно показал ту конкретно-историческую обстановку, в которой родилось у западноевропейцев предвзятое отношение к степнякам Евразии как к патологически жестоким дикарям, ориентированным на уничтожение чужой культуры.

По Гумилеву, рождение «черной легенды» восходит к концу XIII века. Предпосылки ее возникновения были таковы. Западноевропейские крестоносцы XII века объединялись в специфические военно-религиозные организации – ордена, специально предназначенные папой для освобождения «Гроба Господня». Как таковые, тамплиеры и иоанниты были весьма заинтересованы в увеличении масштабов католической экспансии в Святую землю. Поскольку историко-географические представления западноевропейцев XII–XIII веков находились на уровне вполне мифологическом, любая легенда легко воспринималась ими как действительность.

Этим и воспользовались тамплиеры. Именно они принесли в Европу миф о якобы существующем где-то в Азии «государстве пресвитера Иоанна» – христианского государя и потенциального союзника в борьбе с мусульманами. Обольщенные перспективой близкой победы тысячи немцев и французов направились во второй крестовый поход, который закончился полным разгромом, ибо никакого союзника не было и в помине. Однако сама легенда не умерла, а осталась жить в общественном сознании средневековой Европы. К середине XIII века ситуация изменилась. Монгольское войско, преследуя своих «природных врагов» – половцев, вторглось в Западную Европу, так как венгерский король Бела IV дал убежище половецкому хану Котяну. В двух битвах 1241 года – при Лигнице и Шайо – монголы наголову разгромили польско-немецкую армию Генриха Благочестивого и венгеро-хорватское войско Белы IV. Затем подверглись разгрому Венгрия, Словакия, Восточная Чехия и Хорватия.

Однако перед лицом монгольской угрозы единства в Западной Европе не было. Сторонники папы – гвельфы – всеми силами старались создать антимонгольскую коалицию. Их политические противники – гибеллины – напротив, искали союза с монголами. Глава гибеллинов, император Священной Римской империи германской нации Фридрих II, непримиримый враг папы Иннокентия IV, вступил в переговоры с Батыем. Достигнув тайной договоренности с ханом, император отдал на растерзание гвельфскую Венгрию. В итоге папа Иннокентий IV вынужден был бежать из Рима в Лион, под покровительство французского короля, где и предал проклятию обоих своих врагов – и хана, и императора.

Но изменения в XIII веке произошли не только в Западной Европе. В не меньшей мере они коснулись Монгольского улуса. В 1259 году умер великий хан Мункэ. Законным наследником престола стал Ариг-буга, христианин несторианского толка. Уже в 1260 году монголы под руководством нойона Кит-буги двинулись в «желтый крестовый поход» против мусульман – египетских мамлюков. (Последние, кстати говоря, в значительной части состояли из извечных врагов монголов – половцев, проданных в Египет в рабство, принявших формально ислам и фактически обладавших властью в Египте.)

Двинувшись в крестовый поход через Сирию, Кит-буга нойон, разумеется, рассчитывал на помощь естественных союзников – христианских рыцарей-крестоносцев. По всей видимости, заверения в союзе были получены, и Кит-буга нойон им поверил.

Но тамплиеры и не собирались выполнять взятых на себя обязательств. Поскольку ордена создавались и поддерживались папой для войны с неверными, рыцари были заинтересованы не в конечной победе над мусульманами, а в продолжении войны любыми средствами. Ведь «освобождение Гроба Господня» означало бы, что цель существования крестоносного движения достигнута, а ордена должны быть распущены. Тем самым приходил конец и бесконтрольной власти, и деньгам, поступающим из Европы на «святое дело». Подобная перспектива крестоносцев не вдохновляла. Кроме того, по самому своему положению крестоносцы являлись политическими сторонниками папского престола. А в римской курии за прошедшие двадцать лет отнюдь не забыли союза между монголами и «скорбью католической церкви» – императором Фридрихом И.