Льюис Дартнелл - Цивилизация с нуля. Что нужно знать и уметь, чтобы выжить после всемирной катастрофы

В последние десятилетия XIX в. ученые открыли два любопытных излучения. Первое — лучи, испускаемые отрицательным электродом, когда между двумя металлическими пластинами пропускается ток высокого напряжения. Их назвали «катодными лучами»; сегодня мы знаем, что это поток электронов: кванты электрического тока в проводнике выбрасываются вовне вихревым электрическим полем, созданным разностью потенциалов. Летящие электроны легко поглощаются даже такой тонкой материей, как воздух, и потому катодные лучи могут проходить какое-то расстояние лишь в сосуде, откуда откачаны все газы. Поэтому катодные лучи ученые заметили не раньше, чем создали вакуумный насос, способный откачать практически весь воздух из герметичного стеклянного сосуда.

Небольшое количество газа, сохранявшееся в этих первых вакуумных трубках, под действием быстро движущихся электронов начинало испускать призрачное свечение (этот эффект используется в неоновой рекламе). Немецкий физик Вильгельм Рентген решил устранить это свечение, чтобы исследовать прохождение катодных лучей сквозь стенку вакуумной трубки, и для этого экранировал трубку черным картоном. И тогда он заметил, что флуоресцентный экран в другом конце лаборатории стал подсвечиваться зеленоватым светом. Для катодных лучей это было слишком далеко, и Рентген назвал таинственное невидимое излучение за его загадочную природу икс-лучами. Сегодня мы знаем, что эти лучи — ультравысокоэнергетические электромагнитные волны, возникающие, когда в вакуумной трубке ускоренные электроны врезаются в положительный электрод.

К своему изумлению, Рентген обнаружил, что икс-лучи позволяют видеть сквозь твердые предметы, например содержимое запертых сундуков, но самое жуткое — в 1895 г. он просветил руку своей жены и получил снимок костей. Плотные ткани организма, в том числе кость, поглощают рентгеновские лучи успешнее, чем мягкие, и потому снимок показывает, по сути дела, тени костей, освещенных высокоэнергетическим светом, насквозь пронизывающим тело. Рентгеновское излучение опасно, оно может вызывать мутации и злокачественные опухоли, поэтому для получения снимка на фотопленке пациента облучают кратковременной вспышкой, а врач укрывается за свинцовым экраном. При всех этих рисках способность радиографии заглянуть в живой организм, исследовать внутренние органы, оценить повреждения костей или обнаружить опухоли обеспечивает гораздо более широкие возможности для диагностики, чем первый диагностический инструмент — стетоскоп.

Научиться путем внешнего исследования получать данные о внутреннем состоянии организма — лишь часть проблемы, которую вам придется решать после апокалипсиса. Обследование пациента должно опираться на глубокое знание того, как устроен человеческий организм: нужно в буквальном смысле знать себя изнутри. И если развернутое знание обо всех тонкостях нашего внутреннего строения исчезнет, как восстановить его с нуля и научиться понимать, где норма, а где патология?

Внутреннее строение животных знакомо человеку по разделке туш, но наш организм имеет ряд важных структурных отличий, и потому необходимо будет заново познакомиться с анатомией посредством вскрытий и препарирования тел. Без вскрытия и исследования тел невозможно возрождение патологии — науки о причинах болезней. Анатомирование показывает, как внешние признаки и симптомы болезни, выявленные у живого пациента, связаны с внутренними анатомическими повреждениями или расстройствами, которые можно оценить только посмертно. Знание, что та или иная болезнь вызывается расстройством некоторого органа, а не всего организма в целом — как утверждала, например, бытовавшая до Нового времени концепция баланса четырех жидкостей: крови, слизи, черной и желтой желчи, — необходимо, чтобы устранять первопричину болезни, а не просто пытаться лечить симптомы.

Когда причина болезни установлена, следующим шагом становится назначение терапии или проведение хирургических процедур.

Верный диагноз поможет только в том случае, если у вас есть набор проверенных фармацевтических препаратов, которые лечат выявленную болезнь. Бóльшую часть человеческой истории с этим было трудно, и до ХХ в. врачебные аптечки были в общем-то бесполезны: представьте, какая это драма — понимать, что за недуг убивает пациента, но не иметь возможности остановить болезнь.

Многие современные лекарства и рецепты имеют растительное происхождение, а традиции траволечения и сопутствующий фольклор стары, как сама человеческая цивилизация. Почти 2500 лет назад Гиппократ, известный по клятве, содержащей этический кодекс врача, советовал для притупления боли жевать ивовую кору, а древнекитайские травники давали ее при лихорадке. Эфирное масло, экстрагируемое из лаванды, обладает антисептическим и противовоспалительным действием и потому применяется как наружный бальзам от порезов и синяков, масло же чайного дерева традиционно используется как антисептик и противогрибковое средство. Дигиталин, получаемый из наперстянки, замедляет сердцебиение при учащении и сбоях сердечного ритма, а кора хинного дерева содержит антималярийный агент хинин, которому обязан характерным горьким привкусом тоник (а британские колонизаторы — привычкой разбавлять тоником джин).