Арне Фальк-Рённе - Где ты, рай

В то время как Платон размышлял, Рафаэль рисовал, Вольтер писал, а его величество короля Георга III врачи лечили от внезапного приступа сумасшествия, на берегах Торресова пролива и Арафурского моря еще продолжался каменный век. Время от времени раджи Амбоса и Целебеса посылали свои суда к этим теплым влажным берегам, чтобы захватить невольников, и изредка португальские, испанские, а затем голландские парусники появлялись на горизонте. Однако племена, жившие высоко в горах, были убеждены в том, что мир кончается у подножий самых высоких гор, а прибрежные болотистые низменности населяли охотники за головами: мужчина там мог жениться, только если он дарил своей избраннице отрезанную голову другого мужчины. Каждый воин поднимал руку на своего соседа. Колдовство и закон копья господствовали в этом мире.

Теперь нам трудно представить себе, какими были люди, ставившие свою жизнь на карту, чтобы доставить пряности на европейские столы. Еще до того, как Васко да Гама открыл морской путь в Индию, а Фернандо Магеллан обогнул земной шар, до того, как кофе и чай стали известны в Европе, до того, как стали использовать лимоны, чтобы подкислять, а сахар, чтобы подслащивать питье, западный мир познакомился со специями. Слово especerias первоначально в переводе означало "избранное, выдающееся". Только самые богатые люди, князья и короли, могли позволить себе использовать несколько граммов этих избранных индийских пряностей, так как за несколько зернышек перца требовали "кусающуюся" цену, и они были недоступны для простого человека; сушеный цветок муската ценился как небольшое состояние, крошки имбиря или корицы, создающие приятный возбуждающий привкус, были доступны только для самых зажиточных людей. И простые люди начинают охотно подражать богачам, кушанья считаются нормально приготовленными, только когда они приправлены перцем и пряностями. Более того, их стали добавлять в пиво (например, имбирь) и даже в вино, так что каждый глоток обжигал горло.

Однако не только кухня нуждается в специях. Тщеславие предъявляет постоянно растущий спрос на ароматные восточные жидкости, горячащий мускус [42], душистую амбру [43] и сладковатое розовое масло [44]. Ткачи и красильщики приступают к обработке китайского шелка и индийского Дамаска. Католическая церковь тоже усердно содействует распространению всех этих восточных продуктов: многие миллиарды ладанных зерен курятся в кадилах, которыми размахивают в тысячах европейских церквей, тогда как само ладанное дерево не растет в странах Запада [45]. Необходимые для изготовления лекарств опиум, камфару и камедь с этикетками arabicum (из Аравии) и indicum (из Индии) доставляют на верблюдах по бесконечным караванным путям, через пустыни или на одномачтовых судах дау (dhow) вдоль берегов Индийского океана и затем на широкопузых голландских парусных судах к местам назначения.

В этой части земного шара дальше всего на восток распространяется голландская "империя пряностей". Отсюда происходят несметные богатства голландских купцов. Самая отдаленная фактория Купанг на гористом острове Тимор находится примерно в 1200 морских милях к западу от мыса Йорк. К этому форпосту голландской колониальной империи держит курс "Надежда" с ее пассажирами.

2

Весь день после полудня 27 мая "Надежда" плывет вдоль северо-западного берега полуострова Кейп-Йорк. Когда начинает смеркаться, Морж подводит судно к одному из многочисленных небольших островов, но в водах между Торресовым проливом и заливом Карпентария сильное течение и вокруг лежит непроглядная тьма. В конце концов Шкиперу удается выйти из полосы течения и взять прямой курс к острову. Они слышат дальний шум прибоя, но Мортон не решается подвести "Надежду" ближе к берегу. Они различают лишь его контуры, но, когда облака на мгновение расходятся и показывается половина диска луны, на берегу видна коса, выступающая в воду.

"Давайте поставим судно под защитой косы, - предлагает Кокс, - и останемся ночевать на борту".

"Я не решаюсь обогнуть выступ косы, не видя дна, - говорит Шкипер. Есть риск, что "Надежда разобьется, и тогда мы все утонем".

"Если мы останемся в открытом море, боюсь, что многим из нас будет плохо этой ночью. - Кокс берет Мортона за руку. - Надо что-нибудь предпринять, Морж, если мы хотим живыми добраться до Тимора".

"Да и именно поэтому мы должны быть благоразумны, - отвечает он, и в его голосе проскальзывают жесткие нотки, когда он продолжает: - Не забывай, что я командую на борту. Мы достигли состояния, когда чертовски необходимо повиноваться, если хотим выжить..."