Лев Гумилев - Открытие Хазарии (историко-географический этюд)

Условные обозначения

Рис. 2. Местоположение циклонического центра действия атмосферы в Европе: 1 — северное; 2 — среднее; 3 — южное. Пунктиром обозначены границы бассейна Волги.

Какова продолжительность этих периодов смен наибольшего увлажнения — вот вопрос, на который следовало ответить. Для этого нужно было найти ту среду, которая бы, во-первых, чутко реагировала на изменение погоды, а во-вторых, имела бы точные хронологические даты. Первому условию удовлетворяет биосфера. При увлажнении пустыни наступают на степи, а склоны гор превращаются в выжженные солнцем пространства. Эти явления хорошо выражены на стыках ландшафтных зон: на границах степи и пустыни, тайги и степи, тундры и тайги. Установить их наличие было легко, последовательность — возможно, но точных дат взять было неоткуда.

И тут я предложил моему другу рассмотреть с этой точки зрения историю кочевых народов. Они живут исключительно натуральным хозяйством, за счет природы. Овцы и кони питаются травой, количество которой зависит от выпадающей влаги.

Поскольку численность стад определяет богатство и могущество кочевников, а даты расцвета кочевых держав известны за две тысячи лет, то мы можем обратным ходом мысли восстановить природные условия минувших эпох.

Всю ночь просидели мы над составлением хронологических таблиц, на которые наносили эпохи расцвета и упадка кочевых держав Великой степи, а к утру получили первый вариант смены климатических условий с точностью, при которой допуск равнялся примерно пятидесяти годам. Оказалось, что продолжительность климатических периодов исчисляется двумя — пятью веками.

Но какое значение имела эта климатологическая концепция для чисто исторической задачи — поисков древней Хазарии? Решающее! Ведь если черепок хазарского времени перекрыт наносами, то, значит, бурное увеличение водосбора Волги, а следовательно, и поднятие уровня Каспийского моря произошли позже гибели Хазарского каганата. Значит, ландшафт низовий Волги был иным и хазарские памятники следует искать не на высоких берегах, а в пойме и дельте Волги. Там никто еще хазар не искал, потому что считалось, что на низких местах, подверженных половодьям при высоком уровне Каспия, жизнь людей была невозможна. А историки исходили из того, что уровень Каспия падает неуклонно и, следовательно, в VI в. был гораздо выше, чем в XX. [72, с. 141] 72 Рыбаков Б. А. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории Руси. — «Советская археология», т. XVIII, 1953. В. Н. Абросов посоветовал мне всеми силами добиваться поездки в дельту, потому что там есть так называемые бэровские бугры (они названы в честь впервые их описавшего крупного русского естествоиспытателя Карла Бэра), которые не покрывались водой при любом поднятии Каспия в послеледниковое время. Что это за возвышенности, я еще тогда не знал, но, вняв совету, отправился в Географическое общество на доклад о генезисе бэровских бугров и познакомился там с докладчиком, геологом А. А. Алексиным. Эта встреча определила судьбу хазарской проблемы.

Александр Александрович Алексин двадцать лет был горным инженером-практиком и все эти годы мечтал о научной работе. Наконец он стал начальником отряда Южной геологической экспедиции Академии наук, исследовал неотектонику нефтеносных районов прикаспийских степей и был совершенно счастлив. Научные открытия сделались его страстью, а природная наблюдательность и опыт полевой работы обеспечивали успех его исследований. Но ему тоже, как и В. Н. Абросову, не хватало точных хронологических дат для определения скорости геологических процессов, поэтому он ухватился за возможность найти их с помощью археологии. Минувшим летом он объездил большую часть дельты Волги и степи вокруг Каспийского побережья. Он рассказал мне о курганах на берегу дельтовых протоков, об огнях, горящих над могилами, заброшенными в пустой степи [прим. 6] 6 Это оказались могилы мусульманских мулл на выходах подземного газа, подожженного верующими казахами. Надписи на могилах, сделанные четким арабским шрифтом, давали точную дату — начало XX в. , о находках скелетов в береговых обрезах и черепках битой древней посуды, которые он не счел достойными внимания, но которые интересовали меня больше всего.