Павел Федоров - Синий Шихан (Роман 1)

Кирьяк, сердито посапывая, продолжал чистить рыбу.

- А вы очень любите Зинаиду Петровну? - вдруг спросила Даша и смутилась. Желая поправить неловкость, добавила: - Я ведь все знаю, все...

- А коли знаешь, так и спрашивать нечего, - грубо ответил он.

Над рыбьими потрохами гудели слепни и крупные зеленые мухи. Кирьяк отмахивался от них; с зажатым в кулаке ножом, покрякивая, возился с окунями. Даша смущенно молчала, посматривая на медленно текущую воду, прислушиваясь к отдаленному шуму речного переката...

Вскоре Зинаида Петровна вместе со всей компанией ела уху, хвалила Кирьяка, пила вино, говорила о проекте Шпака, поднимала бокалы за его здоровье. Шпак благодарил и торопил Ивана Александровича поскорее приступить к строительству.

На уральские заводы, в Москву и в Петербург поехали степановские агенты по заказам и закупке материалов и оборудования. Где-то по Каме и в верховьях Урала уже шел для прииска лес. С каждым днем требовалось все больше и больше денег. При посредничестве Шпака банки всюду открывали неограниченные кредиты, отсчитывая на счета Степановых огромные коммерческие проценты...

Читая письма Шпака, Хевурд и американский инженер Горслей потирали руки, стараясь всюду побыстрее продвинуть шиханские заказы. Колесо закрутилось полным ходом.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Тем временем Тарас Маркелович вместе с Микешкой находился в городе Зарецке. С утра он условился с Буяновым встретиться за ужином в номерах Коробкова, чтобы окончательно договориться о злосчастном буяновском инвентаре и материалах. Родион рассказал Суханову о своем тяжелом положении, сообщил о хлебной торговле, о взвинченных Хевурдом ценах и посоветовал Тарасу Маркеловичу закупить для приисков большую партию хлеба.

День был базарный. Суханов с Микешкой поехали на Зарецкое торжище, чтобы понаблюдать за торговлей хлебом. Через толпу они добрались до хлебных рядов. Привоз был небольшой. Бойкая торговля шла только в купеческих лабазах. У казенных весов не было почти никого. Несколько мастеровых и женщин-домохозяек стояли у воза и яростно спорили с его владельцем - казаком.

- Креста на тебе нет, леший бородатый! - тряся пестрым мешком, кричала молодая, с измученным лицом женщина в люстриновом сарафане. Целую гривну на пуд накинул! Окстись!

- Ты, баба, не ори эдак! Не берешь, не надо! Не неволю! - отругивался Спиридон Лучевников, словно нехотя пережевывая белый пшеничный калач. Тут же лежала привязанная к оглобле пара сытых, красной масти, большерогих волов.

- Сам-то лопаешь, как энтой пестрый бык! А у меня, может, той гривны-то, что ты накинул, нетути! А ребятишки хлебушка просят. Понимаешь, борода?

- Так его, тетка, так! Жарь! Вовсю! Совести нету! - поддакивали мастеровые.

- Сам-то крупитчатый жрет! А на базар размол припер и гривенник накинул! Мироед!

- А ну, брысь! Тряпишники! - заорал озлившийся Спиридон. С самого утра он не продал ни одного пуда. Видя, что муки на базаре мало, запрашивал цену, как у лабазников-спекулянтов, и до обалдения торговался за каждую копейку. - Брысь, говорю! Отойди, кто покупать не хочет! Отхлынь! А то...

Спиридон, торопливо дожевывая калач, схватил кнут и взмахнул им. Народ попятился, но ругань посыпалась еще злее и обиднее.

Круторогий, с белым на лбу пятном бык, тяжело вздохнув, медленно поднялся и замахал изгаженным хвостом.

- Смотри, дядя Тарас! Это наш шихановский живоглот Спиридон сюда торговать приперся. Сейчас будет комедь...

Микешка озорно засмеялся, приложив палец к губам, звонко, по-шмелипому запел:

- Б-з! Б-з!

Наступила страшная для скота пора летнего овода, и бывший пастух решил сыграть с ненавистным ему Спиридоном коварную шутку...

Белолобый бык сначала яростно засопел, крутнул длинным хвостом и боднул головой. Тут же вскочил и второй. Дальше все совершилось в один миг. Животные рванулись, с треском дернули оглоблю, подвернув передние колеса, опрокинули воз на землю.

Ошалевший Спиридон упал вместе с мешками и забарахтался под возом. А волы, испуганные громкоголосым хохотом толпы, задрав хвосты, помчались к реке. В такую минуту их не могла остановить никакая сила.

Поворчав на кучера, Тарас Маркелович отошел в сторону. Раздумывая о резком повышении цен на хлеб, что-то соображал и прикидывал. Оглянувшись, Суханов увидел, как высокий мужчина, в шляпе и роговых очках, жал Микешке руку.

- Дядя Василий! - тиская человека за широкие плечи, кричал Микешка, а тот, сняв шляпу, радостно улыбался.