ЮРИЙ МУХИН: СССР имени БЕРИЯ

– А не понял ли ты Берию так, что, дескать, Политбюро в последний раз в субботу 27 июня послушает оперу «Декабристы», а потом узнает, каковы декабристы бывают на самом деле? – Хрущев отчетливо подчеркнул. – Тут важны дата – 27 июня и название оперы – «Декабристы».

– Да,- уже уверенно подтвердил Строкач,- как же я могу забыть про декабристов.

– Хорошо… – Хрущев еще задумался. – А не говорил ли Берия, что ты, из всех начальников УВД единственный дурак, а остальные начальники управлений в субботу выполнят небольшую работу и получат награды, а Строкач, вместе со своим любимым секретарем обкома будет «стерт в лагерную пыль»?

Строкач уже понял, что Хрущев предлагает ему сфальсифицировать некий заговор под руководством Берии. Но что Строкач терял? Надо было сообщать о телефонном разговоре, которого никто не слышал и который Строкач мог понять, как угодно. Берия будет отрицать, но где свидетели?

И даже если они найдутся, то можно прикинуться дурачком и стоять на своем. Ну, может, как-то накажут, но ведь Берия Строкача все равно уже уволил, а Хрущев может работу найти еще и получше.

– Вот именно так Берия и говорил!

Строкач подтвердил это так серьезно и уверенно, что Хрущев даже усмехнулся – Строкач был дерзким, даже наглым, и беспринципным, что для поручаемой ему роли было идеальным сочетанием качеств.

– Так ведь такие же вещи нужно немедленно сообщать Политбюро! – с деланым испугом воскликнул Хрущев.

– Но так ведь я же за тем к вам и приехал, – не растерялся, уже вжившийся в роль, Строкач.

– Так, – деловито подытожил разговор Хрущев. – Оставьте свой московский телефон моему секретарю и далеко от телефона не отлучайтесь – можете понадобиться Политбюро в любую минуту, – посмотрел на Строкача. – Думаю, мне не надо говорить, что партия будет вам благодарна?

– Никита Сергеевич! Вы же знаете, что я за дело Ленина готов на все!

Вечером Хрущев вызвал к себе командующего ПВО Московского военного округа генерал-полковника Москаленко – еще одного своего должника. Хрущев не встречался с ним с фронта, но был уверен, что Москаленко не мог забыть той услуги, которую оказал ему Хрущев, негласно спасая в те годы от разжалования и суда.

Москаленко вошел, и Хрущев понял, что для той роли, которую Хрущев ему приготовил, у Москаленко маловато внешних данных. Москаленко был невысокого роста и щуплым, мало этого, у него был органический дефект – температура его тела была 35 градусов, и Москаленко постоянно мерз. Даже сейчас, в разгар лета, было видно, что под кителем у него пододето несколько джемперов, и из туловища, кажущегося от этого толстым, торчала голова на тонкой шее. А Берия, хотя и обрюзг от постоянной кабинетной работы, мужчиной был очень крепким. «Да, – вздохнул Хрущев,- Лаврентий такого соплей перешибет!» Но никто лучший на ум не приходил, и Никита предложил Москаленко садиться.

– Товарищ Москаленко! Партия поручила вам задание сверхважное и сверхсекретное, а поэтому и сверхпочетное.

Речь идет о спасении всей партии… – Хрущев выдержал паузу, чтобы Москаленко осознал сказанное. – Вам поручается арестовать Берию!

Москаленко съежился, как от удара, и, как показалось Никите, даже задрожал.

– Но, товарищ Хрущев, это, как бы сказать, не мои функции.

– У нас у всех функции одинаковые – быть верными ленинцами. А Берия маршал, его арест простым офицерам не поручишь, тут нужен генерал.

Москаленко немного помолчал.

– А если предложить это…эту работу Батицкому? – наконец выдавил он из себя.

«Черт возьми!!» – В мозгу у Никиты вспыхнуло воспоминание.

Как же он мог забыть о командире стрелковой дивизии полковнике Батицком, валявшемся у него в ногах и выпросившим, чтобы Хрущев убедил прокурора фронта отправить дело Батицкого в архив? Тогда Батицкий запомнился ему боровом с бычьей шеей.

– А он что – генерал? – Хрущев искренне удивился.

– Генерал-майор, и, между прочим, очень сильно не любит Лаврентия Павловича.

– За что? – живо поинтересовался Никита.

– Берия, когда ему поручили создание ракетного щита ПВО вокруг Москвы, выкинул Батицкого с должности моего начальника штаба. Теперь Батицкий пристроился в штабе ВВС, но, понимаете, он пехотинец, и у летчиков он, как корова под седлом. А служить хочет только в Москве.

«Батицкий, – это удача! – подумал Никита, но отвлекаться от Москаленко не стал. – Но ты-то тоже мне должок отдать обязан, так что не выкрутишься!»

– Очень хорошо, – сказал Хрущев, – Батицкого привлеките обязательно, можете взять и других офицеров, но на вторых ролях. А арестовать Берию обязаны лично вы с Батицким!