Ю Фельштинский - Был ли причастен К Радек к гибели К Либкнехта и Р Люксембург

51. После войны немецкий народ в своем подавляющем большинстве хотел порвать со старым режимом и создать новую демократическую и мирную Германию. Военные, владельцы предприятий тяжелой промышленности и подобные им круги боялись понести ущерб в результате истинного преобразования Германии. Кроме того они опасались, что в этом случае их могут привлечь к ответственности за проводимую ими политику, приведшую к войне, а также политику во время войны, поэтому они были заинтересованы в том, чтобы воспрепятствовать этому. Первым средством для этого было помешать сплотиться элементам, стремящимся к созданию новой Германии; их надо было расколоть. Для этой цели в первую очередь надо было помешать сплочению рабочего класса.

При этом на собрании в цирке действовали очень ловко и очень бессовестно. Стоящий за социал-демократией рабочий класс верил, следуя словам Эберта, произнесенным в цирке Буш, в немецкую социальную и политическую демократию. Он не знал, что эта демократия была лишь мнимой, всего лишь маскировкой, чтобы с ее помощью преодолеть военное положение и потом еще раз сыграть в ту же игру.

Другие рабочие раскусили обман и попытались найти выход из этой сложной ситуации с помощью агитации и путем усиления и воспитания у рабочего класса чувства ответственности и боевой готовности. Реакция была заинтересована в том, чтобы помешать мирному развитию событий, потому что чем больше на передний план выступил бы мнимый характер "переворота", тем больше это вело бы к неизбежному оттоку масс, стоящих за социал-демократией, и переходу их в другой лагерь, что затруднило бы ее политику. Кроме того, надо было привлечь на свою сторону не только рабочие массы; очень важно было также создать себе почву во внешнеполитическом отношении. Этой цели служили инсценированные столкновения и так называемые бои "Союза Спартака".

Если социал-демократия утверждает, что была вынуждена воспользоваться помощью военных из-за политики "спартаковцев" и независимых, то это неверно. Это доказывает хронология событий. Эберт уже 7 и 10 ноября 1918 г. заключил союз с Максом Баденским, Гренером и Гинденбургом и тем самым отдал себя в их руки, т. е. в то время, когда силы [спартаковцев] вообще еще не появились на арене. До процесса Гренера даже Шейдеман ничего не знал о соглашении между Гренером и Эбертом.

52. Как тогда действовали, видно из рассказа Шейдемана о том, как он возвращался во время "спартаковских дней" после совещания с Гинденбургом и Гренером в Касселе 16 января 1919 года. Он говорит о том, что предоставленный в его распоряжение специальный состав должен был постоянно изменять свой маршрут, потому что внезапно оказалось, что станция, через которую он должен был проезжать, занята "спартаковцами" (с их стороны ему угрожала опасность), и он прибыл в Берлин с большим опозданием. Там же Шейдеман рассказывает об ужасных опасностях, которые грозили ему и Эберту, когда они работали в рейхсканцелярии; как им приходилось после окончания работы задворками и окольными путями возвращаться домой. Воспользоваться парадным входом они не могли, потому что там их подстерегали наемные убийцы. Они осторожно спускались черным ходом, пробирались садами, перелезали через заборы, а им вслед гремели выстрелы.

Конечно, это был всего лишь маневр, чтобы как следует напугать Шейдемана. То же самое в свое время практиковали в Штутгарте - это было доказано на процессе по делу Мюнценберга и его товарищей (Бертеля, Рюгга и др.), на котором я вел защиту. И в тот раз по приказу офицеров всему вюртембургскому правительству во главе с Блоссом пришлось отправиться в башню, потому что это было необходимо для их безопасности, учитывая угрозу коммунистического восстания. Все обвинение провалилось. Этот психоз страха, который испытывало правительство, эта ложь, были необходимы. Можно ясно себе представить злорадство офицеров по поводу трусов, с которыми им пришлось иметь дело.

Так же, как удалось запугать отдельных людей, те же круги попытались нагнать страху на весь народ и на весь мир, инсценировав для этой цели беспорядки, и в большой степени им это удалось. Насколько это удалось, показывает, например, статья сотрудника газеты "Nationalzeitung" Кобера, который в No 47 издания "Schweizer Illustrierte" за 1943 г. описывал свои впечатления во время "спартаковских дней" в Берлине. Он описывает, как во время его визита к Зойфу - вместе с ним был также Ратенау - снаружи внезапно раздался ужасный шум, и потом вбежал бледный от страха слуга и сказал, что перед домом вооруженная толпа. Эти люди хотят обыскать дом, потому что здесь якобы плетутся реакционные интриги и тайно присутствуют иностранцы.