Ю Фельштинский - Был ли причастен К Радек к гибели К Либкнехта и Р Люксембург

избирательная тактика при выборах в Думу, положение нашей партии при распаде всероссийской партии (к которой мы относимся как составная часть), социальные вопросы. Эта конференция имела такое же значение, что и партийный съезд, а то и большее, так как она была проведена с участием, с совещательным голосом, представителей наших профсоюзов.

Когда Радек и его друзья говорят о "чрезвычайных" судах - это только одна из бесчисленных неудачных уловок. Суд чрезвычайный постольку, поскольку образование судов не относится к постоянным функциям как конференций, так и партийных съездов всех без исключения социалистических партий.

Что касается самого суда, то следует заметить:

1. Он был образован не по поручению правления партии, которое не включало дело Радека в повестку дня из-за перегруженности программы конференции, а вследствие иска К. Радека и его друзей к конференции против правления партии.

2. Именно поэтому конференция не предлагала создать суд правлению партии, а организовала его сама.

3. Правление партии не участвовало в голосовании по этому вопросу и не предлагало кандидатов в судьи.

4. Судьями были выбраны надежные товарищи, которые уже десяток лет участвуют в движении, и ни один из ни не знал К. Радека персонально. Поэтому у него не было оснований на право отклонения судей, что в данных условиях и не было практически проведено. Позже Радек во время переговоров сам говорил, что ничего не имел против состава суда.

5. Когда К. Радек хотел поставить членов суда в зависимость от мнения трех немецких товарищей, это было ничем иным как попыткой оттянуть время. Суд получил свой мандат от конференции и не может быть в зависимости от вмешательства посторонних товарищей.

III. Письмо так называемого "большинства зарубежных секций", подписанное Кракусом и Александром - блеф и введение в заблуждение немецких товарищей, не знающих всех тонкостей:

1) бюро состоит из четырех человек, которые равноправны в праве голоса, из которых двое - секретарь бюро и представитель правления в бюро протестовали самым решительным образом против написанного Радеком и подписанного двумя его марионетками заявления;

2) письмо не было представлено бюро и было отослано без предварительного согласия с двумя его другими членами;

3) если бы оно не было отослано, оно было бы отклонено;

4) письмо - фальсификация, так как создает впечатление, что исходит от важной партийной организации. Мы утверждаем, что зарубежные секции - это вообще не партийные организации в полном смысле слова, и если они не подчиняются нашим партийным инстанциям, то не имеют большего значения, чем относящийся к германской партии немецкий социал-демократический читательский клуб в Лондоне, Париже и т. д. В решении нашего VI партийного съезда сказано ясно: "Зарубежные секции, которые занимают в партийных инстанциях только положение вспомогательной группы, не могут считаться правомерными партийными организациями в стране и т. д." (Протоколы VI партсъезда, с. 21).

Эти эмигрантские и студенческие группы подчинены, согласно партийному уставу, правлению, которое руководит их деятельностью через "бюро зарубежных секций", причем своему представителю в этом бюро правление предоставило право вето ( 27 устава партии). На основе всего вышесказанного значительность этого "большинства" можно рассматривать как курьез.

Но для этого блефа характерно следующее: в письме описывается со всеми подробностями предварительное заседание, в котором два доверенных лица Радека не участвовали, и один из них был от суда на расстоянии 20 часов по железной дороге. То, что обсуждать судопроизводство не входит в функции бюро, понятно само собой.

IV. Комиссия по расследованию была ничем иным, как техническим вспомогательным органом правления партии. Причины ее роспуска видны из примечания приговора суда, где суд вынужден был объявить серьезное порицание комиссии. Она была распущена:

а) из-за халатной работы; работа комиссии тянулась девять месяцев и была еще на шесть недель прервана из-за разъездов одного из членов;

б) два члена комиссии позволили себе в последнее время пренебрежение своими обязанностями, фактически стали доверенными людьми Радека, а не партии. Они дошли до бессмыслицы, отвергая представительство партии в комиссии по желанию Радека. Радек становился ответственным за деятельность комиссии, которая была создана по его требованию и предложения которой он одобрял или отбрасывал. Оба члена комиссии особенно виновны в том, что прежде несколько раз подчеркивали незначительность дела Радека, а теперь, когда в их руках уже не было материала и они находились друг от друга на далеком расстоянии, объявили приговор суда значительным. Так все и проявилось.