Ю Фельштинский - Еще раз о немецких деньгах

*) Альтдорфер. -- Прим. Ю. Ф.

**) Много нерусских, в особенности немцев (нем.) -- Прим. Ю. Ф.

***) Указ (нем.) -- Прим. Ю. Ф.

***) Здесь и далее имеются в виду швейцарские франки. -- Прим. Ю. Ф.

оглавление). Это был наивно-провинциальный журнальчик, из номера в номер тянувший

скучнейшие статьи вроде "Крестьянство и земельный вопрос" или перепечатки из русских газет. Военнопленным было скучно, и они просили давать речи в гос. Думе Милюкова, Керенского и др. -- В. М. Чернов поместил в этом журнальчике только одну статью "Болгария и Россия" во 2-м номере. Статья эта появилась во 2-м номере (февраль 1916 г.), когда Чернова уже не было в Швейцарии (он и Камков уехали в конце января 1916, когда прекратилась из-за недостатка средств "Жизнь"). Когда начались в июле 1917 нападки на В. М., гл. образом в "Речи", Чернов в своих объяснениях сам забыл название своей единственной статьи и указал статью "Руку протянул" (которой нет в журнале). Это дало повод к новым нападкам. -- Средства на издание "На чужбине" были ничтожные: даны отчеты с 1.I.1916 по 1.I.1917 приход 6.851.93 фр., расход 6.394.52 и с 1.I.1917 по 1 апреля 1917 -- 3.208.70. -- Доход составлялся из пожертвований в Швейцарии, Лондоне, Нью-Йорке, продажи картин, подписн. листов, лотереи и проч. -- Нужно еще добавить, что Цивин вступил в сношения с немцами в сентябре 1916, т. е. через 9 месяцев после того, как начало выходить "На чужбине".

g) Документ L.244.039--244.040. Это написанное от руки письмо Руб[акина] к Ромбергу от 5 окт. 1916. По-видимому, текст письма написан не Рубакиным, т. к., как я указывал выше, Руб[акин] не был особенно силен в нем[ецком] языке. Но подписан текст Рубакиным (письмо написано готическим шрифтом, а подпись "Dr. N. Roubakin" латинским, и кроме того, по-немецки его фамилия пишется Rubakin, он же подписался по-французски "Roubakin". В письме для "конспирации" (довольно примитивной и у Руб[акина], и у немцев, где его часто именуют "Martel-Rubakin") он особенно подчеркивает, что книги "строго научные" (в своем докладе о пропаганде в лагерях военнопленных, отвергнутом военным мин[истерст]вом [германии], он предлагал так назвать предлагаемые им библиотеки). Письмо устанавливает, что проект Ромберга в письме от 13.X.1915 предложить за 5.000--10.000 frs. составить создать 2--3 пробных библиотеки был приведен в исполнение.

Есть у меня еще неск. документов по этому делу, но и того, что я посылаю, вполне достаточно, чтобы определить, стоит ли их публиковать. В сущности уже первый доклад Ромберга о его первой встрече с Рубакиным вполне обрисовывает то, чего искали обе стороны от их сотрудничества.

Кескула -- Вы, помнится мне, писали о том, что вышли воспоминания Кескулы. Не откажите сообщить название и издательство, я бы хотел их приобрести.

Привет и всего лучшего.

13. Г. М. Катков -- Б. И. Николаевскому*

[Без даты]

Многоуважаемый Борис Иванович,

Спасибо за Ваше письмо.

С удовольствием сообщаю Вам подробности моего столкновения с господином Рютером. Он был секретарем секции, на которой обсуждалось поведение немецкой социал-демократии во время первой мировой войны. На утреннем заседании председательствовал профессор Бернардт Шмитт. Я записался на выступление в прениях по докладу Чарлса Блоха (Израиль). В прениях по предыдущим докладам некоторыми советскими историками, в частности Степановой, говорилось о беспринципности германской социал-демократии, шедшей на компромисс с германским имперским правительством, тогда как Ленин всегда держался принципиальной линии и не шел на компромиссы ни с каким империалистическим правительством какой-либо из воюющих стран. На эту точку зрения я хотел возразить, что если германские социал-демократы сотрудничали со своим правительством в целях свержения царского режима в России, то и большевики со своей стороны не отказались в критический момент от финансовой помощи германского правительства в их борьбе за свержение "власти империалистов и капиталистов".

*) Ящик 486, папка 3. -- Прим. Ю. Ф.

Когда я должен был говорить, гернардота Шмитта сменил на председательском месте Рютер. Аудитория была довольно многочисленная, включая несколько десятков советских и восточноевропейских историков, среди которых я заметил академика Минца. Мое выступление, по моим расчетам, давало мне возможность процитировать отрывок из телеграммы Кюльмана, которая Вам, конечно, известна и за напечатание которой я подвергся окрику в "Вопросах истории" как распространитель "очередной фальшивки". Рютер видел, что я входил на трибуну с книжкой Земана в руках. Времени у меня было всего пять минут. Как только я дошел до места, когда я собирался цитировать телеграмму Кюлманна, Рютер прервал меня, сказав, что я говорю не на тему, так как мы обсуждаем немецкую социал-демократию, а не большевиков. Я замешался, и вместо того чтобы цитировать документ, напомнил Рютеру, что связь с большевиками поддерживалась через посредство немецких социал-демократических деятелей, в том числе Парвуса. Но как только я вернулся к теме и снова упомянул об отношении советских историков к данным документам германского министерства иностранных дел, Рютер снова остановил меня, пространно объясняя, что я вышел за пределы рассматриваемой темы.