А Крупенников - Буг в огне [Сборник]

Между тем обстановка с каждым днем становилась все более тревожной. Это хорошо помнят все, кто в то время жил в Бресте.

В первых числах июня приказом по 4-й армии я был назначен руководителем группы по рекогносцировке второго рубежа брестских опорных пунктов. В состав ее входили помощник начальника штаба артиллерии дивизии капитан В. Я. Чертковский, подразделение саперов, топовзвод армейского артполка, а также взвод станковых пулеметов и стрелковое отделение для охраны имущества и документов. Учитывая обстановку, я приказал всем уезжавшим со мной иметь при себе оружие и один боекомплект патронов.

21 июня наша группа находилась в деревне Турна. Когда в начале пятого утра 22 июня часовой разбудил меня и сообщил, что на границе слышна канонада и раздаются сильные взрывы, я не сомневался, что началась война.

Объявив тревогу личному составу, приказал подготовиться к выезду в Брест. Около 7 часов мы достигли перекрестка шоссейных дорог в нескольких километрах южнее местечка Чернавчицы. Здесь я встретил сборную группу бойцов, несколько командиров и грузовую машину, на которой находились раненые.

Заместитель командира 459-го стрелкового полка по политчасти батальонный комиссар (фамилию его не помню) был настолько потрясен, что ничего не мог мне сказать о положении в Бресте.

Я приказал пулеметному взводу, стрелковому отделению и саперам занять оборону у шоссе. Машину с ранеными направил в армейский госпиталь — в Кобрин.

В это время из густой ржи вышли около 30 курсантов полковой школы 125-го стрелкового полка с винтовками и двумя пулеметами. Командир взвода сообщил, что неподалеку в ржаном поле находится командир полка майор А. Э. Дулькейт с 9-й ротой в количестве 50 человек.

Дулькейт доложил обстановку в Бресте. Город окружен. Из крепости прорываются лишь небольшие группы и одиночки, многие из них вплавь через обводный канал, так как ворота враг держит под огнем. Где штаб дивизии, не знает, — посланные им связные не вернулись.

Количество подходивших бойцов и командиров 6-й и 42-й дивизий возрастало, и я приказал Дулькейту немедленно приступить к формированию рот и батальонов.

Вскоре прибыл заместитель командира 42-й стрелковой дивизии полковник М. Е. Козырь. Мы наметили с ним рубеж обороны и, распределив людей, приказали немедленно окопаться.

Начальником штаба нашего отряда назначил подполковника Ф. Ф. Беркова (перед войной он сдал майору Дулькейту 125-й стрелковый полк, но не успел выехать к новому месту службы) и приказал немедленно послать на командный пункт 28-го корпуса командира связи в сопровождении двух конных пограничников (посланный ранее на легковой машине капитан Чертковский не вернулся). На этот раз наш посланец часа через два вернулся, но указаний не привез, так как на командном пункте никого из командования не нашел. Вместе с полковником Козырем мы продолжали удерживать жабинковское шоссе, рассчитывая, что корпус, устанавливая связь с частями, разыщет и нас.

Около 10 утра к нам прибыли два орудия на мехтяге из корпусного артполка и автомашина 125-го стрелкового полка с винтовочными патронами и гранатами. Это подкрепление было особенно дорого. Боеприпасы сразу же раздали бойцам. Орудия пришлось направить в Кобрин, так как к ним не было ни одного снаряда. Вскоре появились два автоброневика из разведывательного батальона 42-й дивизии. В одном из них находился замполит батальона батальонный комиссар. Огневая мощь наша теперь значительно возросла.

Батальонный комиссар рассказал, что на северо-западной окраине Бреста он вел бой с танками, два из них подбил, но гитлеровцы подожгли один броневик. С появлением тяжелых танков он решил отходить по Каменецкому шоссе.

В это же время в наше расположение вышел полковой комиссар Пименов.

Полковой комиссар Г. С. Пименов.

С прибытием Пименова и Беркова у меня появились заместитель по политчасти и начальник штаба, легче стало решать вопросы партийно-политической работы и боевой деятельности отряда, насчитывавшего к этому времени около тысячи человек.

Полковой комиссар Пименов с винтовкой в руках и ранцем за плечами все время находился среди бойцов. Словом и личным примером он вдохновлял воинов на подвиги, неоднократно лично водил их в контратаки.

Не могу не отметить деловитость и храбрость майора Дулькейта: несмотря на сложную обстановку, он ни на минуту не терял самообладания, умело управлял боем.