Константин Феоктистов - Траектория жизни

Пришлось пробиваться к цели в одиночку. Тогда еще действовал закон, по которому никто не мог уйти с работы без согласия на то руководителя предприятия, и нарушение этого закона рассматривалось и преследовалось как уголовное преступление. Крепостное право! В 1956 году Хрущев решился отменить этот закон. Но "отмена крепост-ного права" не сразу начала действовать.

В отделе Тихонравова уже занимались проектированием спутников, а первые два (простейшие ПС-1 и ПС-2) уже летали. Первый ИСЗ ПС-1 действительно был простейшим. На нем находился только радиопередатчик, своим попискиванием извещавший: "я на орбите". Так что праздник "начала космической эры" человечества - это Праздник Ракеты. И одновременно именно запуск ракеты обозначил едва ли не важнейшую цель космических работ - "быть впереди". Неважно, в чем, и неважно, зачем. Лишь бы быть первыми. Как оказалось впоследствии, этой болезнью Бобчинского-Добчинского заболели на несколько десятилетий не только мы, но и американцы. Если создание ПС-1 еще можно было оправдать тем, что он сделан не только для того, чтобы высунуться вперед, но и для того, чтобы убедиться, в первую очередь самим, что мы создали технические средства выведения на орбиту спутников Земли, проверить ракету-носитель в полете, то изготовление и запуск ПС-2 с бедной Лайкой на борту, которая заведомо должна была погибнуть через несколько суток от удушья и голода (ведь средств возвращения собаки на Землю на ПС-2 не было и не могло быть: они еще не были созданы), стал откровенной демонстрацией желания и Хрущева, и Королева, и целой армии чиновников "удивить мир злодейством" (любимое выражение Петра Флерова).

Но, конечно, подразумевалось, что, кроме рекламных аттракционов, инженеры должны заниматься и делом. В отделе Тихонравова предполагалось вести работы по трем перспективным направлениям: автоматические спутники Земли (имелись в виду, главным образом, спутники-разведчики), автоматические аппараты для исследования планет и аппараты для пилотируемых полетов на орбиту. Сектором, который занимался автоматическими спутниками, руководил Рязанов, грамотный, умный и весьма честолюбивый инженер, заместитель Тихонравова. А в группе Глеба Максимова начинались работы по двум новым направлениям: автоматическим аппаратам для исследования планет и спутникам, предназначенным для полета человека.

Максимов работал ранее в группе Тихонравова в том же НИИ-4. Мы вместе начинали сражение за переход из НИИ-4 в КБ Королева, но он оказался удачливее и сумел уйти к Королеву на год раньше. Мое же положение оказалось хуже, так как начальство объявило меня молодым специалистом (в 1955 году я защитил диссертацию), и, кроме того, как научный руководитель правительственной темы (существовали тогда такие) я был обязан завершить работу по теории полета межконтинентальных ракет. Правда, название "правительственной темы" звучит сейчас почти неприлично (стыдно вспоминать, хотя сам к ее названию отношения не имел), по-артиллерийски жестко: "Разработка методики расчета таблиц стрельбы межконтинентальными баллистическими ракетами типа Р7".

В сентябре 1957 года мы выпустили многотомный итоговый отчет по своей теме, и я подал официальное заявление об уходе. Мне отказали. Тогда я пошел к прокурору ("Мы делами военных организаций не занимаемся"), в суд ("Обращайтесь к прокурору!"). Я пригрозил, что просто перестану ходить на работу! А мне пригрозили, что призовут в армию! Адвокат подтвердил, что эта угроза вполне осуществима. Ничего себе! Но ходить на работу я все же перестал, и мне все же отдали документы. То есть, по сути, в НИИ-4 ко мне отнеслись хорошо: попугать попугали, ну а уж коли уперся - черт с тобой.

В королёвском КБ меня сразу приняли в Девятый отдел: уже ждали. Тихонравов пригласил к себе Глеба Максимова и меня и предложил нам самим выбрать направление работ: по автоматам к планетам или по пилотируемым аппаратам. Глеб выбрал автоматы (джентльмен!), а я - пилотируемые аппараты (не джентльмен!). Думаю, что сам процесс выбора не доставил Глебу радости. Наверное, он предпочел бы не делить империю на "восточную" и "западную". Но куда деваться? Оба направления, которые до этого числились за ним, были слишком масштабными и слишком разными, а группа его инженеров слишком малочисленной, да и империи-то на самом деле не существовало (надстройка из начальства уж очень была велика!). На его худом лице аскета не отразилось никаких эмоций, когда он выбрал "западную" империю.