Гульельмо Ферреро - Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи

Не только один простой народ желал восточного диктатора; его желали также крупные финансисты, многие сенаторы и всадники, поместившие на Востоке свои деньги. Не один только Цезарь старался добиться утверждения законопроекта, но и Цицерон, произнесший в защиту закона Манилия свою первую политическую речь и пожертвовавший прекрасной независимостью, которую он умел сохранять до тех пор. После процесса Верреса Цицерон продолжал бесплатно вести судебные дела, изучать греческих философов, благоразумно управлять своим состоянием и воспитывать свою дочь в полном согласии со своей женой. Он затмил Гортензия и сделался первым оратором Рима. Но он всегда держался в стороне от борьбы партий. Однако его влияние все возрастало, и он получил на этот год самую почетную городскую претуру без борьбы, без коалиций, без происков. Это был первый случай, чтобы в Риме красноречие с таким успехом выдвигало незнатного и небогатого человека к общественным должностям. [479] Буассье (Ciceron et ses amis. Paris, 1902, 44) прекрасно заметил, что Цицерон «до сорока лет был только адвокатом». Я думаю, что он, напротив, ошибается, предполагая, как общее и постоянное правило, что судебное красноречие вело ко всему. Напротив, по моему мнению, это было исключением для той эпохи. Цицерон был первым, достигшим высоких должностей без богатства и знатности, благодаря своей литературной известности. Какие мотивы побудили его броситься на этот раз в схватку? Мы не знаем этого. Вероятно, на его решение сильное влияние оказало общественное возбуждение, а особенно тревога всадников. Цицерон имел большое количество связей в этом классе богатых финансистов, которые были такого же скромного происхождения и нравов, мало отличных от его собственных, и большинство которых обладало замечательным образованием. Между прочим, он был очень дружен с Аттиком, богатым всадником, поместившим на Востоке большие капиталы и много занимавшимся историей, археологией и философией. Его младший брат Квинт Цицерон, живший вместе с ним в Риме, был даже женат на сестре Аттика, Помпонии.

Следовательно, возможно, что, также считая опасность очень великой, Цицерон уступил настояниям друзей Помпея и, желая одновременно оказать услугу Помпею, республике и своим друзьям всадникам, произнес в защиту закона большую, очень ловкую речь. Своей публике, состоявшей из богатых купцов, сенаторов, ростовщиков, зажиточных откупщиков, ремесленников, он мог сказать, что древнее пергамское царство было самой богатой провинцией империи, что наиболее обильные доходы казначейство получает из Азии, что там помещены капиталы откупщиков, купцов, частных лиц и что, следовательно, обязанность всех классов — защищать эту провинцию не щадя жизни. [480] См. особенно 7-ю главу речи Pro lege Manilia. Цезарь, намеревавшийся выступить кандидатом в эдилы на 65 г. и изо всех сил старавшийся быть популярным, также поддерживал закон, который и был утвержден, несмотря на негодование Красса. Помпей получил известие об этом в Киликии, где расположился на зимние квартиры, и немедленно начал готовиться к войне.

Это было весной 66 г. Постоянно благоприятствуемый судьбой, Помпей получил поручение добить человека, уже смертельно раненого. Митридат поссорился с Тиграном, который подозревал, что он возбуждает его сыновей восстать против отца с целью посадить на армянский престол более покорного союзника. Отделившись от Тиграна, имея только около 30 000 пехотинцев и несколько тысяч всадников, [481] Appian. Mithr., 97; Plut.Pomp., 32. Митридат имел одну надежду, впрочем, очень слабую, что Фраат, новый парфянский царь, наследовавший Арсаку, придет к нему на помощь. Но Помпей поспешил отправить посольство к этому царю, чтобы убедить его начать войну с Тиграном [482] Reinach. M. E., 382; Rawlinson. S. О. M., 143. и предоставить ему скорее покончить со старым царем Понта, прервав все его интриги.

Несмотря на эту настоятельную необходимость Помпей, тем не менее, должен был ранее выполнить очень деликатную миссию: сменить в командовании Лукулла, упорно остававшегося среди непокорных легионов. Оставив три легиона Марция в Киликии, [483] Это следует из Диона Кассия (XXXVI, 46). он двинулся вперед с главной частью армии, чтобы вести войну с Митридатом и в то же время убедить Лукулла в необходимости покориться. Молодой любимец судьбы в заносчивости своими успехами приближался к старому герою, огорченному столькими неудачами. Много лиц в обоих лагерях ждали этого с беспокойством, не зная, как пойдет дело при этой встрече. Общие друзья вмешались для того, чтобы все прошло с достоинством и без скандала и, наконец, можно было устроить свидание обоих генералов в Данале, в Галатии. [484] Strabo, XII, V, 2 (567). Свидание началось с взаимных комплиментов, но скоро Лукулл, никогда не бывший ловким дипломатом, выставил невозможное положение. Помпею, по его мнению, оставалось только вернуться в Рим, потому что он сам окончит войну. С той и другой стороны разгорячились, и свидание окончилось оскорблениями. [485] Dio, XXXVI, 44; Plut. Pomp., 31; Luc, 36. Лукулл упорствовал еще в своем праве издавать декреты и раздавать завоеванные им земли Галатии, стараясь таким образом уверить других и воображая сам, что он не идет на уступки. Но Помпей без труда отнял у него всех его солдат, за исключением 1600 человек, оставленных для сопровождения его в Италию.