Гульельмо Ферреро - Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи

Невозможно действительно понять чрезвычайную карьеру Цезаря и место, занимаемое им в истории Рима, не имея постоянно в виду разнообразие влияний, обогащавших его необычайно многостороннюю натуру. Цезарь не был одним из тех деятельных людей с пылким темпераментом, с необузданным воображением и сильной и жестокой гордостью, которые наудачу бросаются в середину опасностей, не видя их. Напротив, это был молодой человек очень элегантный, очень модный, приятный, очень расточительный, слабого здоровья, живой, нервный, честолюбивый, жадный до наслаждения и действий, щедро одаренный для всех видов умственной деятельности. Посреди развлечений элегантной и немного развращенной жизни он сумел сделаться одним из самых выдающихся ораторов своего времени. [450] Cicero. Brutus, 72, 252; Suet. Caes., 55; Quintil in Or., X, I 114; Tacit. De Or., 21; Phit. Caes., 3. Он страстно увлекался занятиями научной астрономией, созданной около столетия тому назад Гиппархом и сделавшей такие больше успехи в Азии и в Египте. [451] Macrob. Sat, I, 16; Plin. H. N.. XVIII, 25, 214. Он изучал (вероятно, по греческим руководствам) тактику и стратегию. Он приучил свой вкус к прекрасному и роскошному, чтобы сделаться великим организатором празднеств и строителем памятников. Это был поистине прекрасный ум, живой, остроумный, достаточно хорошо уравновешенный, несмотря на свою легкую нервозность; артист и ученый в душе, который по своей гибкости и деятельности должен был также иметь успех в политике и на войне.

В политике такой человек естественно должен был склониться к умеренным доктринам, тем более, что он жил в высших классах, т. е. в среде, где благодаря скептицизму и личным интересам демагогические преувеличения не были в большом почете. Об этих умеренных доктринах, исповедовавшихся тогда Цезарем, можно составить довольно вероятное представление, особенно если проследить ближе некоторые влияния греческой мысли на образованные классы его времени. Без сомнения, Цезарь жил в одну из тех редких эпох умственной анархии, когда каждый может следовать своей склонности и все артистические, философские и литературные школы находят себе последователей. Образованный мир Италии состоял тогда почти всецело из любителей, принадлежавших к высшим классам. Так как в Риме не существовало ни публичных школ, ни интеллектуальных традиций, ни какой-либо официальной организации знания, то все течения греческой мысли устремлялись туда, чтобы сталкиваться друг с другом и с силой смешиваться как бы в огромном водовороте: платонизм, эпикуреизм, стоицизм в философии; декадентский романтизм александрийцев и чистый классицизм эолийцев и трагиков в поэзии; напыщенность азиатского стиля и чистота, изящество и ясность аттицизма в красноречии; запутанная утонченность греко-азиатского или греко-египетского искусства и архаическая трезвость эпохи Фидия. Однако среди этого беспорядка замечалось течение, которое, усиливаясь и укрепляясь, увлекло большинство умов: это было классическое течение, удивление и подражание Греции Софокла, Демосфена, Фидия, Платона, Перикла, Аристотеля.

В политике, в литературе, в искусствах это столетие старалось гораздо более подражать калссической Греции независимых городов, мелких беспокойных демократий, муниципальных искусств, литературы, писанной на диалектах, частных школ энциклопедической философии, нежели обширной космополитической Элладе великих бюрократических монархий, основанных в Азии и Африке Александром, с ее общим языком, ее литературой и искусством, покровительствуемыми двором, ее царскими просветительными учреждениями, ее вкусом к специальным знаниям и философским учениям морального характера. Возрастающее влияние Цицерона снова выдвинуло вперед Демосфена и привело красноречие от азиатской расточительности Гортензия к классической трезвости. В искусствах оставляли родосскую и все азиатские школы для искусства Фидия, Поликлета, Скопаса, Праксителя, Лисиппа. [452] Overbeck. G. G. P., II, 424. Самый известный между современными скульпторами, Пракситель, грек из южной Италии и римский гражданин, основал новоаттическую школу скульптуры, чтобы копировать античные произведения и подражать в оригинальных творениях прекрасному и умеренному изяществу великих классических образцов. В политике охотно принимали теорию Аристотеля об управлении, которое примиряет принципы монархии, аристократии и демократии. [453] Мы увидим далее, во втором томе, что невозможно было бы объяснить большой успех, который имела De republica Цицерона в 52 г., не допустив, что эти идеи были уже давно популярны в высших классах.