Гульельмо Ферреро - Величие и падение Рима. Том 1. Создание империи

В Риме он нашел положение совершенно отличным от того, какое было в его первый приезд с Востока. Все в Италии изменилось, даже древнеримский народный характер, выдержанный и терпеливый, был лишь воспоминанием. Общественное мнение сделалось нервным, легко возбуждаемым, пылким и фантастичным; оно было постоянно только в своем отвращении к правлению, учрежденному Суллой. К жалобам на правительство, уже и ранее многочисленным, присоединился еще специальный мотив, к неудовольствию со стороны римского народа, — частый голод в громадном городе. Особенно тяжел был голод 75 г. [359] Cicero. Pro Plane, 26, 64. Население Рима возрастало. Культура винограда и оливковых деревьев увеличивалась; культура же хлеба в Италии все более и более уменьшалась, ограничиваясь удовлетворением потребностей самих земледельцев. Снабжение продовольствием громадного города с каждым годом становилось все труднее.

Жалобы на правительство были так многочисленны и так настоятельны, что оба консула этого года, Гай Кассий Лонгин и Марк Теренций Лициниан Варрон, младший брат Лукулла и приемный сын Марка Теренция Варрона, предложили, несмотря на свой консерватизм, закон об увеличении хлебной подати, которую должна была поставлять Сицилия. Города, на которые уже была наложена десятина, должны были доставлять еще 1/10 своего урожая по цене в 3 сестерция за модий. Города, изъятые от платежа десятины, должны были посылать в Рим 800 тысяч модиев (около 70 тысяч гектолитров) зерна, за которое получали по 3 1/3 сестерция за модий. [360] Cicero in Verr. А., II, 3, 70, 163. Таким образом, считая все зерно, поставляемое даром и по пониженной цене, Сицилия каждый год должна была посылать в Рим почти 600 тысяч гектолитров. [361] Decotti. P. V., 63.

В этот же год Риму пришлось испытать еще больший страх. Маленький отряд рабов, бежавший из гладиаторской казармы в Капуе под предводительством раба фракийца по имени Спартак, скоро превратился в настоящую маленькую армию, которая напала на несколько спешно высланных легионов и разбила их. Так как недавно было привезено большое число рабов и господа не успели еще приучить их к послушанию, то самые смелые и дерзкие бежали отовсюду и присоединялись к Спартаку. Италии, казалось, грозило общее восстание рабов.

Кроме того, если победа Лукулла была причиной великой радости, то Марку Антонию печальным образом не удалось его предприятие против Крита. Разграбив немного Сицилию, он был разбит пиратами. [362] Drumann. G. R., I2, 45. Рим объял ужас, когда, немного времени спустя, пришло известие, что Митридат, разбитый на суше, с бешенством возобновил войну на море, пользуясь своими союзами с дружественными фракийскими народностями и городами. [363] Bernhardt. С. M. K., 23 сл. В то время как легаты Лукулла, Гай Валерий Триарий и Барба, двинулись на вифинские города, еще остававшиеся верными царю Понта, с целью снова овладеть ими, последний опустошал берега Мраморного моря, осаждал Перинф, угрожал Византии и послал часть своего флота под командой Мария в Эгейское море для совместных действий с критскими и испанскими пиратами.

Дело принимало очень серьезный оборот. Боялись, как бы эгейский флот не стал угрожать Италии; беспокоились, что нет флота для ее защиты. [364] Reinach. M. E., 322 сл.; Cicero. Pro Mur., XV, 33. С бешенством выступали против сената и правительства, так плохо следивших за общественными делами. Сенат поспешно решил, чтобы консул Марк Лукулл в качестве проконсула предпринял на следующий год большую экспедицию во Фракию для уничтожения там союзников Митридата. [365] Bernhardt. C. M. K., 25. Он назначил его брату Луцию 3000 талантов на постройку флота, как будто флот можно было построить в один день; продлил на год срок командования и, быть может, предоставил ему также управление Вифинией, подчинив ему Котту. [366] Трудно определить последовательное расширение власти Лукулла, но мне кажется вероятным, что управление Вифинией было ему дано после освобождения Кизика и Халкедона. Достоверно во всяком случае, что окончательное завоевание Вифинии было произведено Лукуллом и что Котте, даже если он не был совершенно подчинен Лукуллу, давались только второстепенные поручения, например, осада Гераклеи. Таким образом, обстоятельства заставили сенаторов сделать то, что они должны были предпринять с самого начала: поручить одному лицу высшее руководство войной на суше и на море.