Виктор Устинов - Великая Армия, поверженная изменой и предательством [К итогам участия России в 1-й мировой войне]

10 февраля царь принял председателя Государственной думы Родзянко, который сделал императору доклад о внутреннем положении в империи, грозящем перерасти в катастрофу. «Мы накануне огромных событий, — заявил Родзянко императору, — исхода которых предвидеть нельзя. То, что делает ваше правительство и вы сами, до такой степени раздражает население, что все возможно. Всякий проходимец всеми командует. Если проходимцу можно, то почему же мне, порядочному человеку, нельзя? Вот суждение публики. От публики это перейдет в армию и получится полная анархия» [429] Там же, с. 23–24. . Председатель думы Родзянко требовал незамедлительно убрать из правительства Протопопова, а когда Николай II категорически отказался сделать это, то Родзянко закончил свой доклад вещими предзнаменованиями: «Ваше Величество, — сказал он, — я ухожу в полном убеждении, что это мой последний доклад вам.

— Почему?

— Я полтора часа вам докладываю и по всему вижу, что вас повели на самый опасный путь… вы хотите распустить думу, я уже тогда не председатель и к вам больше не приеду. Что еще хуже, я вас предупреждаю, я убежден, что не пройдет трех недель, как вспыхнет такая революция, которая сметет вас, и вы уже не будете царствовать.

— Откуда вы это берете?

— Из всех обстоятельств, как они складываются. Нельзя так шутить с народным самолюбием, с народной волей, с народным самосознанием, как шутят те лица, которых вы ставите. Нельзя ставить во главу угла всяких Распутиных. Вы, государь, пожнете то, что посеяли.

— Ну, Бог даст.

— Бог ничего не даст, вы и ваше правительство все испортили, революция неминуема» [430] Архив русской революции, Т. IV. М., 1991, с. 23. .

В середине февраля среди депутатов думы распространялись сообщения, что Николай II намеревается встретиться с ними и объявить состав нового правительства, ответственного перед парламентом. Слухи эти не подтвердились, царь оказался глух к требованиям перемен или боялся своего окружения. Император несколько раз пытался усилить Петроград и местопребывание в Царском Селе своей семьи верными войсками гвардии, но этому противились как в министерстве двора, откуда и должны были поступить эти распоряжения, так и начальник штаба Ставки генерал Гурко, который стал торопить государя с отъездом в войска. К этому подключился и великий князь Михаил Александрович, который сказал царю, что в армии растет недовольство его отсутствием и что надо поскорее возвращаться в Ставку [431] Фрейлина ее величества. Дневник и воспоминания Анны Вырубовой. М., 1990, с. 197. .

Под давлением императрицы царь перед своим отъездом в действующую армию сделал самые последние назначения, гибельные для монархии и страны: военным министром стал генерал Михаил Беляев, министром юстиции — Николай Добровольский, а председателем Государственного совета — Иван Щегловитов [432] Олег Платонов. Николай II в секретной переписке. М., 2005, с. 696. . Эти министры, вместе с Протопоповым, после отъезда императора в Ставку нарушат нормальную работу правительства и применением неоправданных насильственных мер против буржуазии и интеллигенции взорвут спокойную обстановку в столице империи и толкнут народные массы к сопротивлению властям, а потом и к революции. Посеянное ими насилие и беззаконие, совершенное по указке чужих властей, воюющих с Россией, очень скоро обернется против них самих, и они первыми падут под его тяжелыми жерновами.

Все разваливалось на глазах, и по всему было видно, что Россия стоит на пороге больших политических потрясений.

Угроза переворота со стороны верхов и низов. — Волнения и беспорядки в Петрограде и Царском Селе и бездействие правительства Голицына. — Государственная дума берет власть в свои руки. — Поведение Николая II и его окружения в дни кризиса. — Создание Временного правительства и Совета рабочих и солдатских депутатов. — Начало двоевластия. — Отречение императора. — Великий князь Михаил и отказ его от престола. — Россия без самодержавия

В воскресенье 19 февраля Николай II сообщил дежурному генерал- адъютанту, что на среду 22 февраля назначает отъезд в Ставку, в Могилев, откуда он уехал два месяца назад, вызванный в Царское Село панической телеграммой Александры Федоровны об убийстве Распутина. Генерал попытался в осторожной форме сказать императору, что на фронте затишье, а здесь, в Петрограде, неспокойно и тревожно, и что нелишне задержаться для выяснения обстановки. Император молчал, равнодушно взирая и на генерала и на затемненные окна, не отменяя своего решения и думая о чем-то своем, затаенном и неразгаданном.