Александр Кац - Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков

В развитии иудео-христианства был период, о котором христианские историки стараются не вспоминать. Во время этого периода главами церквей практически всех городов Империи, особенно ее восточной части, например, Антиохии, Эфесса, а также Рима, были евреи-христиане. Постепенно, в связи с наплывом язычников, возникло двойственное положение, когда во многих городах одновременно существовало два пресвитериата и два епископа один для христиан из евреев, другой для христиан из язычников. Епифаний Кипрский (367–403 гг.) считает, что епископы христиан из язычников были поставлены Павлом, а епископы христиан из евреев — Апостолами. Впоследствии, т. е. в III–IV веках, это даже приводило к путанице в установлении правильной преемственности епископской власти. Выросшее из иудейских общин еврейской диаспоры христианство в I–II веках претерпело мощную этническую эволюцию, направленную от иудеев к язычникам, прежде всего, к грекам. Это сопровождалось и сменой руководства христианских общин — пресвитеров и епископов еврейских на греческих, которая, в основном, завершилась к концу II века. Имена еврейских епископов были преданы историками христианства сознательному забвению из-за антагонизма евреев и христиан, оформившемуся тоже к концу II века. Ради исторической справедливости следовало бы восстановить их имена, насколько это возможно. Однако сложность заключается в этом случае в том, что евреи-христиане диаспоры носили греческие имена, как было принято в Империи, и потому они трудноразличимы для историков. Кому, например, придет в голову, что Первомученик Стефан — еврей? Кроме того, раз приняв христианство, т. е. приняв концепцию Апостола Павла «нет ни эллина, ни иудея… но все и во всем Христос» (Колос. 3:11), они не выпячивали свое еврейство, а по убеждению своему принесли его в жертву новому духу братства и растворились в нем.

Принципиальные споры христианских богословов велись, в основном, c ортодоксальными иудеями, не признававшими мессианства Иисуса, что и было главным водоразделом христианства и иудаизма. Мелкие же споры, касающиеся обрядности и толкования пророчеств, велись между евреями-христианами и греками-христианами ежедневно и составляли неотъемлемую часть духовной жизни. К сожалению, эта полемика становилась все более эмоциональной, увлекая спорщиков, как это часто бывает, в трясину нетерпимости и обид. Празднование Пасхи и субботы, еще связывавшее две религии, ослабевало с каждым днем. Если во времена Апостола Павла христианин, не соблюдающий предписаний Закона, был осуждаем, то теперь с наплывом язычников положение сменилось на противоположное. Главное — это вера в Иисуса и соблюдение заповедей. Соблюдение же обрядности — по благочестию каждого и не смущающее язычников-христиан. При этом узкие умы легко впадали в крайность и осуждали уже тех, кто соблюдал что-либо из Закона. Роли менялись, и язычники, толпами вступающие в христианство, привносили в него неизбежно другой дух и другие нравы. Св. Иустин в «Диалогах» говорил: «если некоторые евреи, уверяющие, что они веруют в Иисуса Христа, хотят заставить верующих, бывших язычников, соблюдать Закон, то я их отвергаю абсолютно». Забывая о преемственности идей, прозелиты веру в Христа противопоставляли Закону Моисея.

Очень быстро полем битвы стала Библия, а орудиями боя ее тексты. Христианские богословы разного калибра старались отыскать в Ветхом Завете пророчества и псалмы, имеющие отношение к Мессии, и доказать, что все это исполнено Иисусом. Им казалось чрезвычайно важным подвести пророческие основания под все факты Его жизни. При этом тексты произвольно кроились, как неодушевленное вещество, фразы выдергивались из контекста, приспосабливались к господствующей в данный момент цели. Критики таких неточных переводов текстов, например (Ис. 7:14), подвергались поруганию. Случались и подлоги. Когда еврейские книжники протестовали и говорили, что в их текстах ничего подобного нет, им отвечали, что они по своей злонамеренности эти тексты нарочно сами же исказили. Так, например, из книги Исайи они, книжники, сознательно исключили рассказ о том, как пророка распиливали деревянной пилой. Сделано это было, якобы, с целью не напоминать о преступлении против Иисуса. Спор богословов перерастал в бескомпромиссную борьбу. Еврейские полемисты-ортодоксы и христианские апологеты тянули Ветхий Завет в разные стороны и толковали его со всей свободой, вытекающей из отсутствия гласных в еврейском алфавите. Равви Акиба и ученики его школы утвердили принцип, согласно которому в Библии нет ничего малозначащего, и каждая буква вставлена с определенной целью и имеет сокровенный смысл. Истина тонула в потоке казуистики, и о ней забывали, предаваясь ненависти.