Альберт Вандаль - От Тильзита до Эрфурта

ЗАМЕТКА, ПРОДИКТОВАННАЯ ИМПЕРАТОРОМ

“Итак, в настоящий момент истинное желание Императора состоит в том, чтобы Оттоманская империя сохранила свои фактические владения, чтобы она жила в мире с Россией и Францией, чтобы ее границей было русло Дуная, сверх того, чтобы крепости, которые принадлежат Турции на этой реке, – как, например, Измаил, – остались за нею. Все это, конечно, при условии, что Россия согласится на соответствующее расширение Франции за счет Пруссии.

Однако, возможно, что вопрос о разделе Оттоманской империи уже решен в Петербурге в положительном смысле; в таком случае, желание Императора – отнюдь не вызывать неудовольствия петербургского двора по поводу этого вопроса, ибо он предпочитает совершить раздел вдвоем с ней так, чтобы доставить Франции в деле раздела наивозможно большее влияние и не дать русским повода впутать в него Австрию. Итак, никоим образом не следует отказываться от раздела, но объявить, что по этому поводу необходимо лично сговориться”.

Напомните, Милостивый Государь, императору Александру о разговорах, которые он имел по этому поводу с Его Величеством, и о том, каким образом оба императора пришли к соглашению предпринимать что-либо в этом направлении, только сговорившись предварительно или в Париже, во время предполагаемого императором Александром посещения, или в ином месте, где оба государя должны будут свидеться. Но, если такие виды на раздел существуют, постарайтесь, пользуясь этим, выговорить, по крайней мере, чтобы император французов не был обязан очистить от войск левый берег Вислы, дабы он мог быть готовым ко всякого рода событиям. Когда же вам будут говорить об Албании и Боснии как о предмете компенсации, дайте почувствовать неравенство подобной компенсации для императора, вернитесь к обладанию несколькими лишними прусскими провинциями, как к предмету сделки вполне равной, выгодной во всех отношениях, которую можно быстро и легко выполнить без всех тех последствий, которых даже наиболее прозорливая политика не в состоянии ни предвидеть, ни предупредить.

Император не может сложить оружия в то время, когда не установлены еще столь крупные интересы. Россия занимает крепости на Днестре, Валахию и Молдавию; усиливает там свои войска и далека от мысли об отозвании их обратно. Император, вполне доверяя императору Александру, хочет установить свои поступки сообразно с его поступками; но следует, чтобы обе империи шли равным шагом. Такой принцип будет лежать в основе поведения императора. Разум, справедливость и осторожность не позволяют ему принять другого решения, и нет такого препятствия, которое бы могло заставить его уклониться с этого пути.

Император не сложит оружия. Он выведет войска из прусских владений только тогда, когда возобновятся переговоры о мире с Турцией, и когда император Александр объявит о своем намерении возвратить Валахию и Молдавию; или же – если оба государства придут к соглашению о сделках, о которых я вам говорил и которые относятся к новому положению вещей, – он будет выводить войска по частям. Император согласен как на первое, так и на второе решение. То и другое отвечает его желаниям. Рассматривая сделку, которая предоставила бы России Валахию и Молдавию как наиболее выгодную для нее, он предпочел бы ее единственно по этой причине; но следовало бы предварительно сговориться об условиях этой сделки и о том, в какую форму ее облечь. Следовало бы, чтобы на основах, которые я вам изложил, была составлена конвенция, поясняющая тильзитский договор, и чтобы вы были уполномочены подписать ее. Она гарантировала бы Порте неприкосновенность тex провинций, которые останутся за нею. Эта конвенция оставалась бы секретной. Каждый из обоих императоров под благовидными предлогами объявил бы о своем отказе эвакуировать ту или другую провинцию. В Париже, между Россией и Турцией при посредничестве Франции с одной стороны, и между Францией и Пруссией при посредничестве России – с другой стороны, был бы составлен договор, чтобы санкционировать сделки, которые были бы секретно заключены между двумя великими державами.

Итак, Милостивый Государь, таковы намерения императора по этому важному политическому вопросу. Более всего он предпочел бы, чтобы турки могли мирно владеть Валахией и Молдавией Однако, исходя из желания расположить к себе петербургский кабинет и еще более привязать к себе императора Александра, он не прочь предоставить ему провинции за справедливое вознаграждение, взятое в прусских провинциях; и, наконец, хотя он и очень далек от мысли о разделе Турецкой империи и смотрит на него, как на чреватую опасностями меру, он не хочет, чтобы, объясняясь по этому поводу о императором Александром и его министром, вы без всяких оговорок его осудили; но предписывает вам энергично представить доводы, в силу которых время его выполнения должно быть отсрочено. Этот традиционный проект русского честолюбия составляет узы, которые могут привязать Россию к Франции, и поэтому следует остерегаться окончательно разрушать ее надежды.