Альберт Вандаль - Разрыв франко-русского союза

В почти ежедневных депешах Биньон указывает своему правительству на это крайне тревожное состояние; он отмечает, его изо дня в день. Он пересылает все документы целиком, не тратя времени на то, чтобы разобраться в этом ворохе бумаг, чтобы отделить правду от лжи, и не решаясь пока ни сделать общей оценки, ни высказать своего мнения. [188]Что же касается Понятовского, то, видя, как проходят, неделя за неделей без малейшего ослабления напряженного положения, страшась ответственности, он не довольствовался уже доставлением сведений только нашему посольству. Он хотел явиться к самому императору, чтобы передать ему все лично, решаясь даже для того, чтобы отправиться за подкреплением, покинуть на время свой пост. Он заставил назначить себя чрезвычайным послом для официального принесения поздравлений по случаю рождения Римского короля. Это поручение должно было служить ему предлогом для кратковременной поездки в Париж. А пока он всюду распространял тревогу, и мало-помалу беспокойство охватило всех, от Варшавы до Эльбы. Дрезденский двор сходил с ума. В Вене только и говорили о предстоящем появлении русских на берегах Вислы, В Гамбурге невозмутимый Даву начал поддаваться охватившему всех волнению. Теперь он допускал возможность “известного события”, [189]просил приказаний, и не называл уже страхи поляков плодом болезненного воображения. – “К тому же, – писал он, – сообщения, независимо от их источника, вполне совпадают и доказывают, что эти полоумные видели лучше мудрецов; они правы, говоря, что Россия собрала против них все свои силы; что она упорно преследует определенную цель – напасть на герцогство. Действительно, из многих донесений явствует, что отозванные из Финляндии и Турции войска присоединились уже на Буге и Днепре к главным силам; что войска из Одессы и Крыма тоже идут в том же направлении. По некоторым донесениям, даже далекая Сибирь посылает свои команды”. [190]

Видя, как русская военная мощь все более собирается в компактную массу, напрягая все свои силы как бы для внезапного, стремительного прыжка, кто решился бы утверждать, что император Александр совершенно отрекся от своих планов, что он не поддастся снова потоку своих страстей? Итак, герцогство и соседние с ним страны, оба берега Вислы, подступы к Данцигу, все государства, входящие в состав нашей первой оборонительной линии, стоят под угрозой нашествия.

Наполеон немедленно же делает, распоряжения на случай войны, как будто она должна вспыхнуть на другой же день. Три дня подряд, начиная с понедельника на Пасхе, 15 апреля, затем 16 и 17, не отдыхая от своих обязанностей, связанных с его высоким положением, как-то: приема посланников и депутаций, являвшихся поздравить его с рождением сына, он направляет свой ум на неустанный труд. Он предусматривает всевозможные случайности, делает расчеты, изобретает, разные комбинации, отдает приказания. В эти дни всеобщего праздника и отдохновения, когда население Парижа высыпает на улицы и наслаждается весной, когда у въезда в Тюльери собирается толпа, чтобы с почтительным поклоном взглянуть на императрицу, в первый раз вышедшую на окаймленную прудом террасу, когда все разговоры сводятся к объявленным по случаю крестин торжествам, в министерстве и других присутственных местах царят невидимые для постороннего глаза волнение и лихорадочная деятельность. Весь персонал военного министерства и министерства иностранных дел поставлен на ноги; день и ночь проходят, в составлении походных приказов и изготовлении декретов. Чуть не каждый час из императорского кабинета выходят инструкции: курьеры мчатся по всем направлениям – в Данциг, Варшаву, Гамбург, Дрезден и Милан.

В первую голову нужно было позаботиться о мобилизации и концентрации варшавской армии. Нужно было, чтобы через двадцать четыре часа по прибытии первого курьера были разосланы приказы: войскам соединиться, наличный состав пополнить, кавалерии быть в седле, артиллерии в упряжи, крепости привести в положение обороны. Важно было, чтобы армия, как можно скорее, собралась на хорошо выбранной позиции, чтобы она не разбрасывалась и не подставляла себя под удары противника. Итак, следует, не теряя ни минуты, не заботясь о расходах, энергично приняться за дело. “Теперь не такое время, – пишет Наполеон королю саксонскому, – чтобы Ваше Величество думали о каком-нибудь миллионе”. [191]Главное же, по его словам, чтобы не теряли хладнокровия, чтобы все хорошенько прониклись мыслью, что ничто не потеряно – даже в том случае, если русские войдут в Варшаву, ибо и в 1809 г. австрийцы заняли Мюнхен, тем не менее, Бавария вышла невредимой из этого испытания.