Альберт Вандаль - Разрыв франко-русского союза

Впереди императора между Данцигом и Кенигсбергом, через восточную Пруссию и северные округа Польши двигались, подолгу задерживаясь на стоянках, семь выступивших в поход корпусов армии. Помещавшийся влево от них огромный залив – Фриш-гаф, который образовало в этом месте Балтийское море, был загроможден судами, ибо наиболее тяжелые предметы, как то: материалы для наводки мостов, осадная артиллерия – шли водой. Страна, через которую проходили наши войска, была плодородна, но скучна и однообразна. На сколько хватал глаз, виднелись зеленые пустыри, вперемежку с лесом и болотами; на всем пути – огромные луга, еловые и березовые леса, реки с топкими берегами. Кое-где были разбросаны выстроенные из бревен однообразные поселки. Всюду одна и та же картина – угрюмая, бесконечная. Несмотря на приказание быстро идти вперед, войска вынуждены были делать остановки, отклоняться в сторону и иногда возвращаться назад, ибо громадный обоз, который тащила за собой армия, стеснял ее движения. Обозы с продовольствием и с предметами боевого снаряжения мешали друг другу, из-за этого в тылу наших колонн образовался хаос. Чтобы в начале кампании не тратить запасов продовольствия, войска обшаривали и забирали все, что было в стране. Императору угодно было, чтобы все совершалось законным порядком, путем закупок. Солдаты не считались с этим Приказанием, а просто брали. Они опустошали амбары, снимали на подстилку лошадям солому с крыш, обходились с союзной страной, как с завоеванной. Фураж забирали, не считаясь с нуждами населения и без всякой системы. Кавалерия, проходившая первой, забирала все сено и всю траву, артиллерии и обозу приходилось снимать незрелые рожь, ячмень и овес, разорять население и все-таки давать животным отвратительный корм. Вынужденные часть дня посвящать на розыски фуража, люди начали усваивать привычки и характер беспорядочных, недисциплинированных войск; с первого же момента выяснилась невозможность держать в порядке разноплеменную и разноязычную толпу; трудно было заставить повиноваться эту, напоминающую переселение народов, армию, где за каждым полком шло целое стадо животных и тянулся нескончаемый хвост подвод.

Наши союзники-немцы держались подальше от дорог и грабили беспощадно. Во многих местах происходили уже безобразия – грабились дома, истреблялся урожай, опустошались деревни; семьи оставались без крова и хлеба и ввергались в нищету. Еще не было войны, а все гнусности войны были уже налицо. В особенности отличался своими деяниями вюртембергский контингент. Он сбился с пути, бросался то вправо, то влево, путался между другими корпусами, вносил всюду опустошение, беспорядок и мешал движению, “задерживая все роды оружия”. [595]Пришлось показать пример строгости и заклеймить эту часть строгим выговором в приказе по армии. Наши французы оказались более стойкими против испытаний и соблазнов войны, но у них, среди молодых солдат, сказывались уже признаки утомления и недовольства. Они не могли понять, зачем заставляют их тащить на себе столько провианта. Лишняя ноша вызывала среди них ропот. Да и сама страна, где все бежало и пряталось при их приближении, вызывала их озлобление. Они находили, что Пруссия, а, главное, Польша – безобразны, грязны и бедны. Они плохо чувствовали себя, ночуя в неудобных помещениях, страдая от ночных холодов и утренних туманов, наступавших после удушливой дневной жары. Но по свойству своего характера – строить воздушные замки – они мирились с настоящим, рисуя себе будущее в самых радужных красках. Они жили надеждой найти по ту сторону Немана другую – лучшую почву, иной, не столь недружелюбно принимающий солдата народ, и стремились в Россию, как в обетованную землю. [596]

13 июня головная колонна под командой Даву прошла Кенигсберг и подошла к Инстербургу, расположенному на полпути между столицей восточной Пруссии и Неманом. За ней шли другие корпуса, отставшие вследствие загромождения путей. В тот же день примчался из Данцига в Кенигсберг император, который желал ускорить и упорядочить движение. Он задерживает, впредь до получения сведений о положении неприятеля, движение авангарда и подгоняет, остальные колонны. Чтобы вернее держать в руках свою армию, чтобы сделать неотразимым натиск этой массы, которую он вскоре бросит за границы России, он стягивает, так сказать, уплотняет ее. Теперь, готовясь дать войскам последний толчок, который перенесет их по ту сторону Немана, он приказывает составить акты, в которых торжественно и в узаконенной форме объявляется война.