Газета МРП "Левый поворот": МАРКСИЗМ И БОЛЬШЕВИЗМ

(...) Затем, разумеется, вся работа партии идет через Советы, которые объединяют трудящиеся массы без различия профессий. Уездные съезды Советов являются таким демократическим учреждением, которого еще не видывали самые лучшие из демократических республик буржуазного мира, и через эти съезды (за которыми партия старается следить как можно внимательнее), а равно и через постоянные командировки сознательных рабочих на всякие должности в деревне, осуществляется руководящая роль пролетариата по отношению к крестьянству, осуществляется диктатура городского пролетариата, систематическая борьба с богатым, буржуазным, эксплуататорским и спекулирующим крестьянством и т. д».

Механизм Советской власти как власти пролетариата Ильич детализирует перед коммунистами-делегатами VIII съезда Советов, членами ВЦСПС и МГСПС. Он отмечает:

«Профсоюзы, по месту их в системе диктатуры пролетариата, стоят, если можно так выразиться, между партией и государственной властью. При переходе к социализму неизбежна диктатура пролетариата, но поголовной организацией промышленных рабочих не осуществляется эта диктатура(выделено нами – ред. ЛП) . Почему? Мы можем об этом прочесть в тезисах II конгресса Коминтерна о роли политической партии вообще. Здесь я не буду на этом останавливаться. Получается такая вещь, что партия, так сказать, вбирает в себя авангард пролетариата, и этот авангард осуществляет диктатуру пролетариата. И, не имея такого фундамента, как профсоюзы, нельзя осуществлять диктатуру, нельзя выполнять государственные функции. Осуществлять же их приходится через ряд особых учреждений опять-таки нового какого-то типа, именно: через советский аппарат. В чем своеобразность этого положения в отношении практических выводов? В том, что профсоюзы создают связь авангарда с массами, профсоюзы повседневной работой убеждают массы, массы того класса, который один только в состоянии перевести нас от капитализма к коммунизму. Это с одной стороны. С другой стороны, профсоюзы — «резервуар» государственной власти. Вот что такое профсоюзы в период переходный от капитализма к коммунизму. Вообще нельзя осуществить этот переход, не имея главенства того класса, который один только воспитан капитализмом для крупного производства и один только оторван от интересов мелкого собственника. Но диктатуру пролетариата через его поголовную организацию осуществить нельзя. Ибо не только у нас, в одной из самых отсталых капиталистических стран, но и во всех других капиталистических странах пролетариат все еще так раздроблен, так принижен, так подкуплен кое-где (именно империализмом в отдельных странах), что поголовная организация пролетариата диктатуры его осуществить непосредственно не может. Диктатуру может осуществлять только тот авангард, который вобрал в себя революционную энергию класса. Таким образом, получается как бы ряд зубчатых колес. И таков механизм самой основы диктатуры пролетариата, самой сущности перехода от капитализма к коммунизму».

Вот, в общих чертах основное для большевизма (но вовсе не единственное в РКП(б)!) толкование механизма диктатуры пролетариата. Причем, толкование вполне обоснованное для отсталой крестьянской страны, которая только приступила к массовому формированию потомственного пролетариата. Той страны, где ранее сформировавшийся кадровый пролетариат европейского образца большей частью либо сгорел в огне гражданской войны и деклассировался, либо пересел в чиновничьи кресла. Именно здесь большевики, что называется, по-крупному разошлись с Марксом! Они были правы перед конкретной исторической ситуацией – российский пролетариат не был готов взять на себя управление обществом. Но эта ситуация и в коммунизм не вела. Тут мы вновь выходим на вопрос: можно ли построить социализм в одной отсталой стране? А если можно, то что это будет за социализм? Ведь уже в «Манифесте» Маркс и Энгельс выделяют сразу несколько социализмов: феодальный, мелкобуржуазный, буржуазный, «истинный» и пр....

Но вернемся к профсоюзам. В 20-е и 30-е годы «приводной ремень» перевели на еще более короткий поводок. Самые способные профсоюзные кадры переправлялись на партийную и хозяйственную работу. В профсоюзах постепенно забывали о принципе выборности руководства, оно все чаще просто назначалось или кооптировалось. Крупные отраслевые профобъединения дробились на множество мелких организаций – как отраслевых, так и территориальных. Если к началу 30-х годов отраслевых профсоюзов насчитывалось около 50, то уже к середине десятилетия их число перевалило за 150. К 1939 году их было уже около 200! В некоторых «разукрупненных» профсоюзах насчитывалось всего по 15-20 тысяч человек. Несложно догадаться, что такие микроорганизации были бессильны перед государством и партией и потому абсолютно послушны им. Тем более что, как уже говорилось, параллельно с разукрупнением шла массовая замена выбранных руководителей профсоюзов послушными назначенцами. Кстати, к 1970-м годам количество профсоюзов вернулось в рамки разумного – около 30 профобъединений.