В Фрин - Москва - Подольск - Москва

Поиграв затвором винтовки, вохровец пригрозил:

- Еще хоть раз нарушите строй, стрелять буду.

- Пацаны, не бойтесь - заорал сосед Юлика по шеренге. - Нету у них прав стрелять!

- Ах, нету? - Конвоир вскинул винтовку и с шести шагов всадил мальчишке пулю в лоб. Тот рухнул без звука; из-под телогрейки выкатилась алюминиевая миска с выцарапанной на дне надписью: "Повар поимей совесть". Юлик нагнулся подобрать ее. Заодно подобрал еще теплую гильзу и незаметно сунул в карман. А вохровец сказал злорадно:

- Не хотели идти медленно, теперь три часа будете стоять.

И стояли - ждали начальства. В конце концов оно явилось; пацаны загалдели:

- Без дела шмольнул! Век свободы не видать!.. Теперь срок получит!..

- Отпуск получит, - сказал в ответ офицер. - Внеочередной, за образцовое несение...

Но не только эти воспоминания сохранил Юлик о своем втором лагере. Я уже говорил: и там были друзья, были веселые минуты. Случалось и такое: кто-то из жуковатых вбил в забор, огораживающий лагерный сортир, большой гвоздь - изнутри. Ошивался около и ждал, когда придет кто-нибудь из латышей или эстонцев: эти ходили еще в привезенных из дому длинных пальто. Сидеть над очком в пальто очень неудобно - а тут такой подходящий гвоздь! Дурачок-прибалт вешал на него свое пальто. Дождавшись, пока он спустит штаны и займется делом, хитрован хватал добычу и удирал. Все, кроме обворованного, очень веселились...

С этим же отхожим местом связан и другой случай - скорее грустный, чем смешной. Следить за чистотой в сортире поставлен был доходяга-японец из военнопленных. Юлик оказал ему какую-то мелкую услугу, когда работал в конторе, и японец не знал, чем отблагодарить. Наконец придумал: когда Юлик зашел в уборную, японец подхватил его под локоток и с поклоном подвел к второму от края очку: оно, по его мнению, было лучше других.

(Японцев и в Минлаге было несколько. Они как-то не по-нашему кланялись - короткими наклонами совершенно прямого туловища. И при этом то ли присвистывали, то ли пришипывали сквозь оскаленные в улыбке зубы: с-с-с!.. Мы с Юликом вспомнили дореволюционный вежливый слово-ерс: "Позвольте-с! Прошу-с!.)

В Минлаг Юлик попал на полгода раньше меня и ко дню нашей встречи был уже авторитетным придурком - нормировщиком. Вообще-то нормировщиков в лагерях не любили: от того, какую даст норму, зависит процент выработки, а стало быть и кормежка. Из лагеря в лагерь переезжала вместе с этапами поговорка: "Увидишь змею и нормировщика - убей сперва нормировщика, змею всегда успеешь". Но Дунского уважали - он был самым либеральным изо всех.

Интинская его карьера началась так. Когда Юлика привезли на третий ОЛП, кто-то из старожилов посоветовал:

- Говоришь, нормировщиком работал? Здесь старший нормировщик твой земляк, сходи к нему, он тебя пристроит.

"Земляк" означало - еврей, как и ты. А известно же: еврей еврея всегда тянет, не то что мы, дураки русские... Эти рассуждения Юлик слышал сто раз и всерьез не принимал. Но к старшему нормировщику все-таки пошел.

Старшим нормировщиком на третьем ОЛПе был некто Лернер, румынский еврей, по специальности джазовый музыкант - саксофонист. Как и когда он превратился в нормировщика - понятия не имею. Но на третьем он был самой влиятельной фигурой. Замечено: в лагере это зависит не от должности, а от личности. На Алексеевке всем командовал завбуром Петров, на 15-м - комендант, ссученный вор Степан Ильин, в курском лагере у Юлика - почему-то фельдшер Грейдин, а здесь на третьем - нормировщик Лернер. Все они были стукачами, все - людьми энергичными и, как правило, подлыми. Лернера ненавидели и боялись даже надзиратели и вольные из обслуги: каждый день ходит к Бородулину, начальнику ОЛПа - кто его знает, чего он там нашептывает?

Визит к нему начался не очень удачно. "Земляк" кровного родства не признавал.

- Работали нормировщиком? - брезгливо переспросил Лернер. Ну и что? Я-то здесь причем?

- Извините. - Юлик повернулся, чтобы идти. Это Лернера озадачило: к такому он не привык, думал - сейчас посетитель будет жалобно канючить: "А может, найдется какое-нибудь местечко? Я вам буду так благодарен, мне скоро посылка придет..." - что-нибудь в этом роде. А тут - буркнул "извините" и пошел.

- Погодите, - сказал Лернер в спину Юлику. - Вы москвич?.. Нормировщиком и на воле были?

- Нет. Студентом был.

- Какого института?

- Вы вряд ли знаете. Есть такой Институт Кинематографии. - И Юлик опять взялся за дверную ручку.

- Погодите! Профессора Тиссэ знаете?