Аникович Михаил - Повседневная жизнь охотников на мамонтов

Показательно, что подобного рода украшения — нашивки, ожерелья, диадемы, браслеты, а также костяные перстни — известны в сунгирских погребениях. В этой связи нужно упомянуть об одной уникальной находке, сделанной петербургским археологом Л. М. Тарасовым при раскопках расположенной в верховьях Дона Гагаринской стоянки, оставленной охотниками на мамонтов, выходцами из Центральной Европы. На полу жилища им была найдена вырезанная из бивня двойная скульптура: две человеческие фигурки, одна побольше, вторая поменьше, затылок к затылку — совсем как погребенные дети из Сунгиря!

Л. М. Тарасов с самого начала предположил здесь какую-то смысловую связь. Другие археологи отнеслись к этому предположению довольно прохладно: слишком велик разрыв во времени, слишком различны формы каменных орудий, найденных в Сунгире и в Гагарино! Однако новая серия радиоуглеродных дат, полученных по Сунгирской стоянке, несколько удревнила основной культурный слой (по крайней мере, до 28 тысяч лет тому назад) и омолодила сами погребения (до 23 тысяч лет назад, что соответствует времени появления на Русской равнине центрально-европейских охотников на мамонтов). В этой ситуации гипотеза Л. М. Тарасова приобретает больший вес.

Несколько иные по форме и орнаментации украшения оставили охотники на мамонтов, строившие в бассейнах Днепра, Десны и Дона круглые дома из мамонтовых костей. Очень красивые браслеты, украшенные богатым орнаментом, были найдены на стоянке Мезин, в том самом жилище, которое С. Н. Бибиков считал «концертным залом» для выступлений палеолитического ансамбля ударных инструментов (об этом говорилось в главе о жилищах и поселениях). Один из таких браслетов украшен меандром — орнаментом, хорошо известным в древней Греции. Второй, «шумящий», состоит из нескольких узких бивневых пластинок, издававших при движении руки характерный шорох.

Известны археологам и разнообразные костяные застежки, подчас очень похожие на те, которыми мы пользуемся и сейчас. Некоторые игловидные заколки (фибулы) орнаментированы или имеют навершие в виде головы зверя. Для охотников на мамонтов, пришедших из Центральной Европы, характерны фибулы с головками в виде шляпки — археологи прозвали их «верблюжьими ножками». Похожие предметы были найдены за тысячи километров от Дона, на стоянке Мальта (Забайкалье) — еще один штрих, позволяющий предполагать, что эта своеобразная сибирская стоянка оставлена дальними переселенцами из Европы. Из погребения ребенка, похороненного здесь, происходит костяной браслет с отверстиями для шнуровки.

Украшения из камня (в первую очередь, подвески) известны с самого начала верхнего палеолита. Находят их и на поселениях охотников на мамонтов. На одном из таких поселений были найдены украшения из янтаря (стоянка Межирич на Украине, датирующаяся по радиоуглероду в пределах 15—14 тысяч лет назад). Украина довольно далеко от Прибалтики, но транспортировка сырья и вещей и на большие расстояния для верхнего палеолита не редкость.

Украшения изготавливались также из створок раковин. Раковины различных моллюсков, — пресноводных и морских, — встречаются на различных верхнепалеолитических стоянках, иногда за несколько сотен километров от того места, где их могли добыть. Так, например, на стоянке Костенки 1 /III, находящейся на Среднем Дону, обнаружены просверленные раковины морских моллюсков, происходящие, самое ближнее, из Черного моря. Имеются здесь и местные, пресноводные раковины Unto. На другом памятнике этого района, Борщево 1, найдены тонкие просверленные кружочки из перламутра.

Из чего и как изготавливали одежду до возникновения ткачества?

Итак, мы видим, что люди, жившие около 20 тысяч лет назад, были совсем не похожи на кудлатых дикарей, едва прикрытых шкурами. Их богато украшенной одежде, пожалуй, могли бы позавидовать и мы с вами! Конечно, основным материалом для ее изготовления служили меха, кожа и замша. Видимо, палеолитическое население приледниковой зоны владело теми же способами их обработки, что употреблялись и употребляются народами Севера. Как и теперь, на пушных зверей охота велась ради их меха. Конечно, зайчатиной люди не пренебрегали (кстати, зайцы, водившиеся в те времена в восточно-европейской лесотундре, были значительно крупнее современных). А вот с песцов, волков и лисиц только снимали шкуры, после чего их тушки выбрасывались или закапывались в ямки.

На стоянках эпохи верхнего палеолита археологи находят богатый набор инструментов, специально предназначенных для этой цели. Тут есть и всевозможные каменные скребки, которыми выскабливались шкуры, и ножи для их раскройки и прочее. Уже на памятниках, датирующихся около 30 тысяч лет назад, имеются костяные шилья и настоящие иглы с прорезанным ушком. По форме они ничем не отличаются от наших стальных иголок, а по размерам и толщине столь же разнообразны. Для хранения таких швейных игл имелись специальные игольники, обычно изготовлявшиеся из полых и тонких птичьих костей. В качестве ниток употреблялись жилы животных; но вполне вероятно, что нитки делали и из шерсти, и из растительных волокон. Нет никаких доказательств существования ткачества у охотников на мамонтов. Но возможность того, что в наиболее высоко развитых культурах того периода уже умели прясть шерсть, пожалуй, не исключена. По крайней мере, некоторые каменные и костяные кружочки с отверстием в центре, находимые на таких стоянках, ничем не отличаются от типичных пряслиц более поздних эпох. Трудно сомневаться в том, что люди позднего палеолита издавна освоили технику плетения прутьев и древесной коры. И они вполне могли применять ее и для изготовления каких-то деталей одежды и обуви. Прямых доказательств этому у нас нет, зато налицо большое разнообразие костяных предметов, назначение которых далеко не всегда понятно специалистам. Возможно, среди этих орудий есть и такие, что были специально предназначены для прядения или вязания нитей.