Ирина Рудычева - Династия Романовых

Легенда гласит, что весть об избрании Евдокии царской невестой застала ее отца за полевыми работами в Можайском уезде, где находилось его нехитрое владение: небольшое поле да простая изба. Поначалу Лукьян Степанович решил, что послы ошиблись адресом, и поверил им только тогда, когда они вручили ему государеву грамоту, дары и царские одежды. После свадьбы дочери, которая состоялась в феврале 1626 года, ему были выделены отдельные роскошные хоромы в царском дворце, но, говорят, что старик, живший всю жизнь очень скромно, в одной из комнат повесил особую занавеску. За ней он хранил свою прежнюю одежду и орудия труда для полевых работ как напоминание о том, что «земное величие суета и что Бог одним словом может тебя обратить в ничто». Такой же скромной «золушкой» на троне оставалась и его дочь – царица Евдокия.

Большинство исследователей считают, что выбор Михаилом невесты из незнатного рода был сделан по политическим соображениям. Помня о горькой участи своих предыдущих избранниц, он, видимо, не хотел повторения сословных интриг. Чтобы обеспечить безопасную жизнь своей супруге и будущим детям, царь предусмотрительно потребовал от своих подданных крестоцеловальную запись на верность не только себе, но и Евдокии, и наследникам.

Однако политика политикой, но были, видимо, у Михаила и Евдокии взаимные чувства, которые сделали их брак на редкость удачным. По словам современников, супруги жили в любви, мире и согласии, и только при описании последних лет их совместной жизни с грустью отмечалось, что стало у них «не по-прежнему». Уже через год после свадьбы в семье появилась первая дочь – Ирина, ставшая любимицей Марфы. А всего у царской четы родилось десять детей: семь дочерей и три сына, один из которых – Алексей – и станет наследником престола, продолжив теперь уже царскую династию Романовых.

С личной жизнью первых Романовых, и Михаила в частности, неразрывно связано представление о них как о людях, приверженных к старине, к давним русским традициям и обычаям. Так, авторы книги «Первые Романовы на российском престоле» неоднократно подчеркивают, что «дворцовый быт царя Михаила в сравнении с образом жизни последующих монархов был достаточно скромен и прост». Об этом они судят по устройству его личных апартаментов (покоев), одежде, предметам обихода, особому ритуалу царских обедов, подаваемых на них блюд, описанию русских праздников и забав, в которых он принимал участие. Единственная особенность, характерная для частной жизни царя Михаила, – его любовь к разведению цветов. Более того, на этом поприще он прославился тем, что впервые в России стал разводить махровые розы.

Точка зрения о культивировании династией Романовых давних русских традиций доминировала в исторической науке вплоть до нынешнего столетия. Но сейчас некоторые историки, в частности Ф. И. Гримберг, считают, что пресловутая приверженность к «стародавности» не что иное, как еще один из мифов романовской концепции русской истории. Вот что она пишет по этому поводу: «Бытовой уклад первых Романовых с его ориентальными особенностями историки зачастую именуют “стародавним” и даже “исконно русским” укладом. Подобное мнение едва ли можно признать верным. Нетрудно заметить, изучая источники, что первоначальный уклад жизни частной и государственной в древнерусских княжествах сходен во многом с обычаями скандинавов и угро-финнов…

Уже при Иване III бытовой уклад резко византируется. Разумеется, это можно связать с его женитьбой на византийской царевне; но правильнее будет саму эту женитьбу поставить в связь с царствующей византийской ориентацией московского князя. Начиная с Ивана III русские правители все более осознают себя преемниками византийских императоров.

И, наконец, достаточно поздно, уже в царствование Ивана IV Грозного, создается на основании византийских поучений знаменитый “Домострой”. Нетрудно понять, что изложенные в нем правила были для русского уклада внове. Рудименты старинного уклада сохранялись достаточно длительное время в самых различных областях России и в самых различных формах…

При Иване Грозном продолжается начатая его дедом интенсивная византизация бытового уклада царской семьи, развиваются элементы ритуальной пышности и восприятия царя и его близких в качестве сакральных особ…

Но именно при первых Романовых эта “византийственность” быта обретает как бы предельную степень. Воспитание маленьких царевичей уже совсем не напоминает воспитание княжичей Древней Руси. Дети Михаила Федоровича и Алексея Михайловича проводят свои дни в тесных душных покоях, окруженные на византийский манер шутами и “дураками”, окруженные ритуализованными действиями многочисленной прислуги. Уже при Иване III меняется парадный, выходной костюм правителя. Если прежде только плащ да богатство кольчуги и прочего воинского снаряжения отличало князя от его дружинников, то теперь характерным становится длиннополое роскошное одеяние. Прежний князь – воин и военачальник, нынешний царь – священная особа, сам едва ли не священник…»