Николай Непомнящий - Хетты. Неизвестная Империя Малой Азии

И сами цари, изображенные придворными историографами, вовсе не напоминают других правителей древнего Востока. Ассирийские и вавилонские хроники часто очень подробно сообщают о деяниях своих царей, но их фигуры, скорее, напоминают каменных, безликих колоссов, чем людей. К ногам этих изваяний их жалкие слуги складывают целые страны, завоеванные в нещадной борьбе. Им приносят в жертву вражеские города, выжигая их дотла. Во славу их рубят головы бессчетным врагам и выбивают из подданных дань. Грозные и бесстрастные цари молча принимают эти дары, но ничто не способно потревожить их вечный покой. Они, как боги, спустившиеся на землю, все приемлют, ничего не прощают и никогда не подают надежду.

Хеттские хроники, в отличие например от вавилонских, очень реалистичны. Редко когда хеттский царь приписывает победы себе. Нет, он лишь орудие, которым помыкают высшие силы. В нем самом мало божественного, но им руководят боги. Их не обманешь похвальбой; перед всеведущим взором богов не припишешь себе победы; от них не скроешь поражений. Если в хронике искажаются факты, значит писец грешит перед богами, пытается им лгать. И не в этой ли лжи причины неудач, порой терзающих страну? Быть может, боги доверились рассказу нерадивого писца, скрывшего от них тяготы и беды, и не сделали того, что им надо было сделать, чтобы помочь людям?

Хеттские цари совсем не похожи на безликих восточных деспотов. Почти у каждого из них свой неповторимый, человеческий характер. Они — земные цари, что мечтают стать богами; они тянутся к небу и никогда при жизни не достигают его. Вот разочарованный Хаттусили I размышляет о своих детях и ни в ком не может найти опоры. Вот юный честолюбец Мурсили I проникает в величайший город Земли и крадет статуи богов — словно Прометей, похищающий священный огонь; вот он возвращается домой, и, как хищные птицы, домочадцы бросаются на него и терзают его тело. Вот недоверчивый Суппилулиума I вновь и вновь перечитывает письмо египетской царицы; он не всеведущ, он не знает судьбы; кажется, еще мгновение, и он бросит жребий, чтобы понять, как ему поступить. Вот хитроумный Хаттусили III гасит пламя войны и вражды, устанавливая вечный «мир во всем кровожадном мире».

Персонажи хеттских хроник, скорее, напоминают героев греческой истории. Нельзя не отметить, что безвестные хеттские летописцы (ученые сомневаются, стоит ли приписывать авторство хеттских хроник их царям) мастерски используют приемы, предвосхищающие стилистику греческих историков. Так, они вводят в повествование речи, произнесенные участниками событий, пересказывают письма, отправленные персонажами, оживляют рассказ историческими анекдотами — вот только не сообщают точные даты. Их «таблицы о мужественных деяниях» царей пестрят пометками «на следующий год», «на следующий год». Но с какого года вести отчет?

Долгое время хеттская хронология «висела в пустоте». Ухеттов вообще не было своей хронологии. Они не отсчитывали события своей истории от определенного момента времени и, в отличие от других народов, не отмечали время правления своих царей. Если бы у хеттов не было никаких соседей, мы вряд ли установили бы, когда именно правили те или иные цари и даже когда существовали хетты.

Лишь сравнительная хронология позволяет нам восстановить время событий истории хеттов. Так, зная, что царь Мурсили взял штурмом Вавилон, мы обращаемся к вавилонской хронологии и определяем дату этого события, а значит, приблизительно устанавливаем время правления самого Мурсили, а также его предшественников и преемников. Вот другой пример: письмо вдовы Тутанхамона к царю Суппилулиуме I позволило определить время жизни последнего. Однако и здесь в работах различных историков появляются самые разные цифры: например, 1375—1335 (Маргарита Римшнайдер), 1380—1346 (Генрих Оттен), 1381—1355 (Фридрих Корнелиус), 1380—1346(Экрем Акургал; Джеймс Маккуин), 1380— 1330 (Хорст Кленгель), 1380—1340 (Оливер Герни).

Малая Азия — неуютная страна. «Плоскогорье Малой Азии, — писал Оливер Герни, — в известном смысле является продолжением русской степи». Местный климат суров. Летом степь выжигает солнце; зимой на нее обрушиваются снегопады и дует резкий, неприятный северный ветер. Лишь кое-где эту гористую страну прорезают реки, по берегам которых тянутся скудные пашни — ведь только в речныхдолинах вдоволь хватает воды. Дожди редки, чаще всего они выпадают близ черноморского побережья или на юге полуострова, на склонах Тавра.