Гульельмо Ферреро - Величие и падение Рима. Том 2. Юлий Цезарь

Возвратившись в Рим, он окончательно порвал с Клодией и, написав последнее прощальное стихотворение, горькое и печальное, [188]переменил сюжет, размеры и стиль. Он встал теперь на защиту консервативной политики и разрабатывал ученую, мифологическую и утонченную поэзию александрийцев. Он написал диким галлиямбическим размером странное (LXIII) стихотворение, трактующее об оргиастическом культе Кибелы. Он составил эпиталаму в честь Фетиды и Пелея [189]и в коротких и сильных стихотворениях нападал на Цезаря, Помпея и их главных сторонников. [190]Он, молодой провинциал, выражал ультрааристократические чувства, ужас к этой вульгарной демократии, смешивающей теперь все классы даже на самых высоких должностях:

Здоровье его было совершенно разрушено. Предчувствуя свой близкий конец, он поспешил собрать свои лучшие поэмы, составил из них маленький том и выразил в прекрасных стихах глубокую скорбь, которая его угнетала:

Наступило лето. Красc без объявления войны вторгся в Месопотамию и занял многие ее города. Цезарь, напротив, медлил со своей высадкой в Британии. В Риме начиналась предвыборная борьба. Кандидаты были многочисленны на все должности; не менее пяти лиц домогались консульства: Гай Меммий Гемелл — прежний враг, а теперь официальный кандидат Цезаря; Марк Валерий Мессалла — знатной древней фамилии, хорошо принятый среди консерваторов; Марк Эмилий Скавр; Гай Клавдий, другой брат Клодия, и, наконец, Гней Домиций Кальвин. [193]

Сразу разразившаяся дикая борьба честолюбий вызвала ряд скандалов. Рим никогда не видал ничего подобного. Все должностные лица требовали от конкурентов денег за свое содействие. [194]Оба консула заключили правильный договор с Меммием и Кальвином, обязуясь помочь им при условии, что, если те будут избраны, они с помощью искусного подлога дадут им желаемые провинции, а в случае неудачи — заплатят им 400 000 сестерциев. [195]Подкуп скоро превзошел все виденное до сих пор. Один кандидат обвинял в подкупе своего соперника, другие следовали его примеру. Скоро все одновременно стали обвинителями и обвиняемыми. [196]Остолбеневшая, испуганная публика спрашивала себя, что же произойдет в день выборов. По мере приближения дня комиций обвинения, нападки, угрозы делались все сильнее, а подкупы наглее; в день выборов кровь неизбежно должна была потечь рекой по Марсову полю. Но никто не предпринимал ничего, кроме жалоб. Катон, бывший претором, кончил тем, что приказал всем кандидатам в трибуны дать ему на руки миллион сестерциев, угрожая конфисковать его в случае подкупа избирателей. [197]Помпей, раздраженный и негодующий, предоставил вещам идти своим порядком; сенаторы не хотели брать на себя опасной инициативы, и хотя долго и усердно заседали, не могли прийти к соглашению. [198]Наступила сильная летняя жара; все говорили, что никогда не было так жарко [199]и что нужно бежать в деревню. Сенат отложил консульские выборы до сентября, надеясь, что избирательная лихорадка пройдет, пока будут разбирать процессы. [200]

Цицерон также отправился в Арпин, чтобы найти там прохладу и наблюдать за постройкой красивой виллы и другими важными работами, организованными его братом Квинтом, который употребил на это деньги, приобретенные в Галлии. [201]Для Цицерона, нежно любившего своего брата, британская экспедиция была причиной более сильного беспокойства, чем положение в Риме. [202]Но произойдет ли она в самом деле? В начале июля Квинт писал ему, что Цезарь уже готов отказаться от своей мысли. Узнали, передавал он, что британцы приготовились к очень сильной защите и что завоевание не принесет ни драгоценных металлов, ни ценных рабов. [203]Но и другая причина, которую Квинт не знал или не осмелился доверить брату, заставляла Цезаря колебаться: внутреннее положение Галлии. [204]Примирение с национальной партией не удалось. Национальные учреждения очень плохо функционировали под римским контролем и вместо того, чтобы утверждать мир и порядок, вызывали всякого рода неожиданные затруднения. Мероприятия, внушенные лучшими намерениями, давали результаты совершенно противоположные тем, которых ожидали.