Юлия Пушнова - Клеопатра - История любви и царствования

Антоний восхищался ею, а во сне вспоминал жену.

У Клеопатры оставался один, но веский способ удержать Антония возле себя. Завтра... Завтра она сообщит ему о том, о чем тихо, дабы не услышали слуги, прошептал ей врач сегодня утром. Она почувствовала внезапное недомогание и послала за ним, старым надежным другом. Он принял рожденного ею Цезариона, а сегодня, опустив глаза и улыбаясь, сказал: «Вы вновь готовы подарить миру дитя, царица, слава богам».

Она беременна от Антония. Она родит ему сына и этим навсегда соединится с ним.

Антоний повернулся во сне и вдруг открыл глаза. Он здесь, снова с ней. Он не витает уже в том мире, куда отправляются души людей по ночам. Клеопатра плакала. Слезы катились по гладким смуглым щекам, но ей не было стыдно за эту слабость. Ведь она тоже могла уставать, испытывать отчаяние, предчувствовать беду...

Что двигало Фульвией, когда она самовольно подняла мятеж против Октавиана, заручившись поддержкой консула Луция? Казалось бы, в интересах Антония действовали они, когда выступили в защиту множества людей, обездоленных Октавианом. Италия, владеющая лучшими землями, на которых Фульвия хотела поселить 100 тысяч своих ветеранов, считалась совместным владением обоих триумвиров. Октавиан решил по-своему. Он раздавал лучшие земли своим приближенным, не принимая во внимание договор с Антонием.

Вокруг Фульвии и Луция объединились люди, у которых безжалостный Октавиан конфисковал земли. Силы их были, конечно, весьма невелики. Октавиану удалось окружить небольшое войско в городе Перузии. Там вскоре начался голод. Пошли слухи, что Фульвия, испугавшись увлечения своего мужа царицей Египта, нарочно начала войну. Она хотела привлечь внимание Антония к проблемам родины, надеясь на то, что сможет вырвать его из объятий Клеопатры. Возможно, что были и политические причины этих трагических событий, ведь Фульвия была достаточно амбициозна.

Известно, что после поражения она бежала на Восток, в Грецию, где должна была ждать мужа для объяснений. Волновался и Луций, ведь он был братом Антония, а после поражения Октавиан вместо наказания сделал его наместником в Испании. Такая фавора была достаточно подозрительной. Антоний из-за плохих новостей вынужден был уехать из Египта в феврале 40-го г. Парфяне, не дождавшись нападения римской армии, сами решили вторгнуться в пределы Римской империи. Огромное войско перешло Евфрат и быстро продвинулось вглубь восточных провинций. Один корпус парфян шел в Малую Азию, другой занял Сирию, а третий направился в Финикию и Палестину. Антоний поехал в Тир, где узнал, что часть зависимых от Рима правителей изменила присяге. Изменили также некоторые подразделения его собственных войск в Сирии.

Клеопатра не знала еще, что разлука продлится более трех лет, и провожала Антония спокойно, ожидая его ко времени родов. Она понимала, что расставание не помощник в любви и понадобится немало усилий для того, чтобы восстановить отношения с возлюбленным.

Антоний, садясь на коня, мыслями своими был уже далеко. Из письма своей матери Юлии, которая оставила Италию вместе с Фульвией, он узнал, каким бессмысленным, варварским способом разрушила Фульвия его союз с Октавианом.

Встреча его с Фульвией не похожа была на долгожданное воссоединение мужа и жены. Брань и упреки, с которыми обрушился на нее Антоний, заставили женщину в полной мере ощутить отчуждение, холод, возникшие в отношениях с мужем. Честолюбивая женщина всеми силами старалась внушить Антонию, что все ее действия направлены только на то, чтобы отстранить Октавиана от власти и подарить Рим мужу. Сама же она при этом стала бы первой дамой в государстве. Когда Фульвия только начала проводить в жизнь свои планы, никто не подозревал, как основательно запутался Антоний в александрийских сетях.

Антоний был страшен. Он метался из угла в угол комнаты, голос его срывался, он кричал и осыпал Фульвию оскорблениями. Она знала, что он всегда был несдержан и груб, но теперь весь запас гнева мужа выливался на нее. Не было ни сил, ни возможности оправдаться. «Я просила тебя помочь нам, я посылала тебе письма, но ты... – Фульвия боялась произнести имя Клеопатры. Она не знала, какой будет реакция мужа. – Ты не хотел помочь мне. Я просила тебя немедленно вернуться в Италию, но ты оставался глух к моим призывам». Антоний зло захохотал: «Ты развязала войну, поссорила меня с Октавианом и стала просить у меня помощи? А на что ты надеялась, когда строила планы с Луцием? О боги, меня предали жена и брат! Мог ли я ждать предательства страшнее?» «Ты тоже предатель! – Фульвия уже не могла сдерживаться. – Ты тоже предал меня и наших детей. Эта египетская шлюха!» Звонкая пощечина оборвала справедливые обвинения Фульвии. Она закрыла лицо руками, но не заплакала. Наоборот, в ее глазах появился злобный огонек. Теперь уже не было страшно, муж перешел границы обычной их ссоры. «Ты оставил нас ради шлюхи, Антоний, – она говорила спокойно, чуть иронично улыбаясь дрожащему от гнева мужу. – Ты ждал, когда война достигнет критической точки, и вот тогда ты появился бы во всем блеске своей славы. Ты, спаситель и повелитель, несущий народу Италии и всей Римской державы мир, способный положить конец кровопролитию. Ты все рассчитал. Ты способен был пожертвовать всем, мною, братом, детьми. Ты страшный человек, Антоний». Она обвиняла, не опасаясь того, что Антоний в порыве гнева способен был не только ударить. Однако неожиданно для Фульвии Антоний произнес почти спокойно: «Была зима. Предпринять морское путешествие мог только безумец. Перузия была ненадежным оплотом. Ни ты, ни я не могли предотвратить голод. Победа Октавиана была предрешена». «Он был так жесток, Антоний. Он убивал без разбора правых и виноватых». «Закончим этот разговор, Фульвия. Ты жива, детей Октавиан тоже не тронул. Теперь я должен разобраться с более серьезными проблемами. Оставайся с детьми и... Не жди меня»...