Виктор Воронин: Крестный путь Петра Столыпина

Председатель. – Зачем Кулябко позвал Вас в кабинет?

Спиридович. – Может быть, он волновался.

Председатель. – Отчего же он волновался?

Спиридович. – Может быть оттого, что это было за несколько дней до приезда государя и самих торжеств. Я не знаю, зачем он меня позвал.

Председатель. – Вы обсудили с Кулябко заявление молодого человека?

Спиридович. – При Богрове я с ним ничего не говорил.

Председатель. – Но Вы обсудили с ним эти вопросы?

Спиридович. – Тут ничего не было.

Председатель. – Вы подчеркиваете – тут, но мне важно знать не где это было, а что было.

Спиридович. – Потом, должно быть, были и обсуждения, не помню. Богров должен был, несколько времени спустя, ещё нечто сообщить. Кто-то должен был, по его рассказам, приехать, он должен был сообщить, в какой дом приедут. Вопрос

об установлении наблюдения меня не интересовал.

Председатель. – Понятно, что Кулябко волнуется: он начальник охраны, приезжает царь, приезжают министры, а молодой человек говорит ему, что есть предположение убить министра. Он естественно волнуется и приглашает вас, своего родственника; при Богрове Вы ничего, конечно, не говорите, только слушаете рассказ. Но когда он ушёл? Ведь то, что Вы сейчас сказали, – это не жизненно. Жизнь не допустила бы такого спокойного отношения к делу.

Спиридович. – Да, но Богров говорил о том, что будет.

Председатель. – Я так и понял и, вероятно, каждый понял бы, что Ваш родственник и начальник охраны позвал Вас, чтобы посоветоваться с Вами.

Спиридович. – Потом, вероятно, это и было. Но я хочу остановиться на одном разговоре с Богровым.

Председатель. – Что говорил Вам о Богрове Кулябко до того, как позвал Вас в кабинет?

Спиридович. – Помню, Кулябко говорил мне, что этому человеку можно верить, потому что он с ним давно работает и вполне ему доверяет.

Председатель. – Богров был осведомителем по какой части?

Спиридович. – По партии социал-революционеров. Но помню, он говорил, что с ним можно вполне спокойно работать. Это была аттестация Кулябко…

Председатель. – Вы говорите, что это было за сутки до театрального представления?

Спиридович. – Может быть. Я не помню, когда это было, но, во всяком случае, до приезда государя.

Председатель. – Вы говорите, что Вы никакого участия в выработке плана, – как быть с этим, не принимали?

Спиридович. – Не помню. Разговоры, безусловно, были, потому что тут был товарищ министра внутренних дел Курлов с чинами Департамента полиции.

Председатель. – Очевидно, был разговор с Курловым и с Веригиным по этому поводу?

Спиридович. – Веригин был чин Департамента полиции…

Председатель. – Этим Ваше участие и ограничилось? Потом Вы были в театре и присутствовали при том, как Богров стрелял?

Спиридович. – Нет, виноват. Подходит день посещения государем театра. В 6 часов утра я выехал на манёвры с бывшим государем вёрст за 50 и вернулся часа в два. Когда я прошёл в общую столовую, то услышал там, что организация, о которой предупредил Богров, приехала. Виноват, это было известно нам, кажется, ещё утром.

Председатель. – Утром в день спектакля?

Спиридович. – В день манёвров. Я взволновался тем, что организация приехала, и уже наметил себе некоторый план в смысле переброски наряда. Когда я уезжал с манёвров, я условился с дворцовым комендантом Дедюлиным, где я буду стоять при въезде в город и какой подал сигнал – куда государю ехать. Всё это есть в показании на следствии. Стоя в Святошино, я должен был в зависимости от того, что я узнаю, махнуть таким образом, и шофер должен был узнать, куда ехать. Цель была та, чтобы не везти государя императора по обставленным нарядами улицам.

Председатель. – Почему?

Спиридович. – Потому что, раз мы верили начальнику розыска в том, что прибыла террористическая организация, у меня не могло быть уверенности, что она будет оперировать именно против Столыпина, и я не мог подвергнуть этому риску государя.

Председатель. – Значит, Вы допускали возможность, что эта организация будет действовать против бывшего императора?

Спиридович. – На это есть документы. Я сговорился с дворцовым комендантом, что я ему махну. Когда я вернулся и застал Курлова, я настоял на том, чтобы Курлов на бумаге сообщил дворцовому коменданту, что та организация, о которой он предупреждал дворцового коменданта, уже прибыла, и хотя, по сведениям Киевского охранного отделения, она наметила в качестве объекта своих действий министра, но можно опасаться выступлений её и против государя. Вот смысл той бумаги, которая была послана коменданту.