Виктор Суворов - ПРАВДА ВИКТОРА СУВОРОВА

Истина не определяется референдумом. Свобода слова не означает, что «РМ» должна печатать любые мнения. Точка зрения, высказываемая В. Векслером, давно известна. Более 50 лет нам только это и внушалось всей советской и зарубежной историографией. Чтобы опровергнуть Суворова, сегодня, как в лучшие сталинские годы, по заказу пишутся книги: против одного смелого человека, истинного историка, не побоявшегося пойти против течения, отказавшегося петь в общем хоре.

Уже одна любознательность должна была бы заставить критиков Суворова задуматься, вчитаться, вслушаться в то, что говорит и пишет этот человек — с необычной судьбой, с потрясающей интуицией, с незаурядной работоспособностью. Какую веру в правоту своего дела нужно иметь, чтобы в 1985 году в одиночку пробивать железобетонные головы советских историков — последнего вагона в эшелоне «перестройки». Будем справедливы: уже захлебывались в гласности политики и государственные деятели, журналисты и писатели. А историческая редакция «Политиздата» до 1990 года боялась публиковать Троцкого; сборник советско-германских документов о 1939–1941 годах, нелегально отпечатанный в Вильнюсе 100-тысячным тиражом еще в 1989 году, был запрещен к продаже в Москве (и вышел в «Московском рабочем» только через два года).

Мне неловко сегодня указывать даже названия многих тех книг, которые издавались советской историографией уже в «перестроечные» годы. Не будем поэтому рассчитывать на то, что закаленное племя поспешит перестроиться и в своем взгляде на описываемую В. Суворовым тему. Тем более, что для военного поколения это вопрос еще и эмоциональный; сложно принять почти невероятное: какой-то перебежчик без специального исторического образования, без выдаваемой ему за то зарплаты, двумя небольшими книжками, как фокусник, взял и переписал всю историю советско-германской войны 1941–1945 годов, в то время как тысячи и тысячи людей десятки лет, в СССР и за границей, изучали, исследовали этот вопрос и не увидели, что король-то — голый.

История — наука безумно простая. В ней все сходится, как в кроссворде. Не сходятся концы лишь в одном случае: если историком допущена ошибка. В 70-е годы, когда я был студентом исторического факультета в Москве, никак не умещалась в моей голове фраза, тогда вполне прогрессивная, объясняющая промахи советской армии в первый период войны: «Сталин поверил Гитлеру».

Сталин поверил Гитлеру, поверил, что Гитлер не нападет. Поверил в советско-германский договор о ненападении. В моей студенческой голове никак не умещались эти два слова: «Сталин поверил». Никому, никогда и ничему этот человек не верил. А вот Гитлеру вдруг поверил?

Я пытался найти ответ. Я находил какие-то ответы. И все-таки понимал, что нет, не так, не может быть, что-то не сходится. Необъяснимо поведение Молотова на переговорах в Берлине. Необъяснимо поведение Сталина в первой половине 1941 года. Необъяснимо невиданное во всей мировой истории увеличение военного бюджета страны в последние предвоенные годы: по официальным данным (которые могут быть только занижены), в первые три года третьей пятилетки на оборону шло 26,4 % всех бюджетных ассигнований, в 1940 году — 32,6 %, в 1941 году — 43,4 %. Германия и Англия в это время тратили на оборону примерно 15 % бюджета. Объяснять все это фразой о том, что Сталин не верил в возможность германского нападения?

В отрицательном отзыве Д. Волкогонова на книги В. Суворова указывается, что в советских архивах документов о подготовке Сталиным нападения на Германию не обнаружено. Это очень ценное свидетельство. Но при всем уважении к Д. Волкогонову следует, мне кажется, отметить, что речь не может идти о поисках советского варианта «Директивы № 21». Как планировалось советское вторжение в Прибалтику? В Польшу? В Румынию? Как начиналась война с Финляндией? Ни в одном из этих случаев упор не делался на внезапность. Внезапность важна тем, кто планирует одержать победу малой кровью. Такой задачи перед советской армией никогда не ставилось. Важна была победа не малой кровью, а любой ценой.

Очевидно, что и война с Германией началась бы не с внезапного удара, а с тупого и занудного молотовского нагнетания дипломатического конфликта. Очевидно, что самоназначение Сталина на пост Председателя СНК 5 мая 1941 года (6 мая об этом сообщили газеты) могло быть вызвано только запланированной крупномасштабной внешнеполитической операцией. Но какой?

Несмотря на всю опасность аналогий, вспомним еще одну дату: 1914 год. Когда Россия объявила о мобилизации, в Германии и Австро-Венгрии стало ясно, что начата война. В Советском Союзе существовал свой план «Барбаросса». Если верить Игорю Буничу, к великой досаде историков не делающему сносок, план этот носил название «Операция «Гроза», был представлен Сталину 15 мая 1941 года и утвержден 16-го. В основу «Грозы» был положен более широкий документ: «Мобилизационный план» 1941 года (МП-41). Если правильно понимать И. Бунича, материалы эти следует искать в Центральном архиве Министерства обороны, фонд 15А, оп. 2154, д. 4. Выполнение МП-41 описано на стр. 199–287 этого дела.