Виктор Суворов - ПРАВДА ВИКТОРА СУВОРОВА

Стратегические игры, проводившиеся в Генеральном штабе Красной Армии в начале января 1941 г., как показал П.Н. Бобылев, позволили конкретизировать возможность ведения наступательных действий Красной Армии на Северо-Западном и Юго-Западном направлениях.

По всей видимости, после совещания конца декабря 1940 г. и игр на картах начала января 1941 г. наступательные замыслы стали преобладающими в стратегических разработках Генштаба РККА. Подобная тенденция отразилась в «Уточненном плане стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке» (11 марта 1941 г.). Именно исходя из указаний Сталина Генштаб РККА переработал «Уточненный план…», в результате чего и появились на свет «Соображения…» от 15 мая 1941 г..

Следовательно, идея упреждающего удара по Германии не являлась «импровизацией» руководства Генштаба Красной Армии. И уж тем более проект майского 1941 г. плана не был «разработан на скорую руку, за десять дней», как это пытается представить В.П. Попов. В его разработке прослеживается определенная эволюция, и она на всех стадиях контролировалась лично Сталиным.

Многочисленные документальные материалы, на которые опираются исследователи при изучении сталинских стратегических замыслов мая—июня 1941 г., были опубликованы на страницах печатного органа Министерства обороны РФ — «Военно-исторического журнала». Однако в ряде случаев в этих публикациях делаются значительные сокращения и даже искажаются подлинные документы. Подобная «особенность» была выявлена, например, М.А. Гареевым в публикации «Уточненного плана стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и Востоке».

Следует напомнить, что и при публикации «Соображений…» Генерального штаба от 15 мая 1941 г. в этом журнале, а также при дальнейших перепечатках были «опущены» важнейшие, на наш взгляд, сопроводительные материалы, которые входят в качестве составной части в эту стратегическую разработку: 1) схема развертывания войск на карте масштаба 1: 1 000 000; 2) схема развертывания на прикрытие на 3-х картах; 3) схема соотношения советских и германских вооруженных сил; 4) карты базирования ВВС Красной Армии.

На страницах «Военно-исторического журнала» были помещены тексты оперативных планов западных приграничных округов мая—июня 1941 г… В предисловии к «Записке по прикрытию государственной границы на территории Ленинградского военного округа» публикаторы, в частности, подчеркивали: «Из-за большого объема документ печатается в сокращении.Вниманию читателей представлены его основные положения, наиболее ярко высвечивающие оборонительный характер(выделено мною. — В.Н. ) задач, поставленных войскам командованием Ленинградского военного округа».

Эти комментарии, несомненно, заставляют думать об определенной предвзятости их авторов. Не случайно в одном из писем в «Военно-исторический журнал» подчеркивалось: «Опубликованные… архивные материалы о подготовке западных приграничных военных округов к прикрытию их территорий, несмотря на определенную цель публикаций(выделено мною. — В.Н. ), все же побуждают к дальнейшему поиску ответа на вопрос, готовились ли советские войска к проведению наступательных действий во второй половине 30-х — начале 40-х годов против фашистской Германии?» Автор этого письма справедливо указал на допущенную публикаторами путаницу понятий «агрессия» и «наступление» (как уже подчеркивалось, такого рода «путаница» характерна и для некоторых участников «незапланированной дискуссии»). По его мнению, не было ничего предосудительного в том, что руководство СССР учитывало наряду с обороной возможность нанесения упреждающего удара. Он доказывал на примере опубликованных «Военно-историческим журналом» планов прикрытия государственной границы западных военных округов наличие в них тенденции к разгрому противника активными наступательными действиями.

В.Д. Данилов обратил внимание на тенденциозность подачи материалов оперативного планирования кануна советско-германской войны в этом журнале, считая, что подобного рода публикации выглядят как попытка «возрождения глобальной лжи», которая имела место в советской историографии при освещении событий 1939–1941 гг..

К сожалению, практика воспроизведения важнейших документов, относящихся к предвоенному периоду, со значительными купюрами, снижающая научную ценность источников, пока не изжита. Она отличает и составителей документального сборника «1941 год».