Анатолий Уткин - Вторая мировая война

Все это будет потом. Но началом всего этого была Сталинградская битва. 1942 год войдет в нашу историю, как год, когда мы выжили. Гитлер объявил в начале летней кампании год решающим и пригласил своих союзников участвовать в триумфе. В результате его собственная ударная армия, столь отличившаяся в Польше, Нидерландах, Франции, на юге Советского Союза, оказалась разгромленной. Лучшие силы румын, итальянцев и венгров исчезли в русских снегах, чтобы никогда уже не возродиться в значительном объеме. Германский колосс еще стоял на обеих ногах, но объем его операций и лихость захвата территорий оказались в прошлом. Особое слово о люфтваффе. Его господство в воздухе подходит к концу и одновременно рождается великая авиация Красной Армии, отныне становящаяся все сильнее. После Сталинградской битвы мы поверили в себя. И никто уже не заставит нас усомниться. Отныне добрые новости поступали не только с юга, но и с севера. 18 января соединившиеся Ленинградский и Волховский фронты прорвали блокаду великого города.

Красная Армия, выйдя из страшных подвалов Сталинграда, обрела не только новое дыхание, но и новый внешний вид. Гвардия получила особый знак. Офицеры надели новые кителя с золотыми погонами, те самые погоны, которые революционные солдаты 1917 года срывали с офицеров русской армии. Единоначалие в войсках уже было введено 9 октября. Осененные знаменами своей истории, полки и дивизии связали воедино историю и современность, дали солдату и офицеру чувство гордости за тех, кто создавал нашу державу, кто творил нашу культуру, кто породил гениев во всех проявлениях человеческого духа.

Иностранные наблюдатели — доброжелатели и недруги — начинают писать о стране и армии по-новому, иначе оценивая то, что части из них казалось «колоссом на глиняных ногах». Несимпатизирующий Курцио Малапарте: «Посмотрите на этих мертвых, на этих погибших татар, на убитых русских. Это новые тела,… только что доставленные с великих строек пятилетки. Посмотрите, как сияют их глаза. Обратите внимание на их низкие лбы, на их толстые губы. Они что, крестьяне? Рабочие? Да, они рабочие — специалисты, ударники. …Они символизируют собой новую расу, эти тела убитых рабочих в индустриальной войне». Армия 1914–1917 годов была, несомненно, армией крестьян. К эпохе изобретения индустриальных способов борьбы — танки, самолеты — Россия породила поколение своих граждан, способных справиться с современной техникой. Их судьба была тяжелой, но они сохранили доблести отцов и прадедов: упорство, мужество, беспредельную жертвенность, фаталистическую небоязнь смерти. И добавили новые черты — владение техникой, самостоятельный расчет, ориентацию в большом и малом мире. Без этого Сталинград вошел бы в германскую, а не в нашу историю. Английский историк А. Кларк отмечает, что «начиная с этого времени Красная Армия владела инициативой, и хотя немцы еще старались во многих случаях (и преуспевая в ряде этих операций) изменить баланс сил, их усилия могли иметь лишь тактический успех. Начиная с ноября 1942 года позиция вермахта на Востоке была в фундаментальном смысле оборонительной». [65] Clark A. Barbarossa. The Russian-Germam Conflict 1941–1945. London, Weidenfeld and Nicolson, 1995, p. 249.

Нацисты сами навязали Советскому Союзу войну на истребление, а не фехтование на рапирах. Красная Армия набирала мастерства с каждым месяцем, а вермахт параллельно терял уверенность в своих вождях, приведших элитную армию на волжские утесы. Поражение под Сталинградом потрясло Германию, ориентированную нацистской пропагандой на «лишь слегка затянувшийся» блицкриг. Весь многолетний опыт, впитанный немцами с августа 1914 года — гибели армии Самсонова — и до высокомерного Брест-Литовска, где генерал Гофман продиктовал России карфагенский мир, убеждал население Германии, что эти азиатские недочеловеки просто неспособны ни на что перед тевтонской изобретательностью и эффективностью. Тем сильнее был эффект советского Танненберга — Сталинграда, где новоиспеченному германскому фельдмаршалу не хватило даже человеческого мужества Самсонова.

Велико международное значение Сталинградской битвы. Отныне заставить Японию и Турцию выступить против СССР было уже невозможно. Но стратегическое значение сражения еще шире. Как пишет британский историк Дж. Эриксон, «если полтавская битва 1709 года превратила Россию в европейскую державу, то Сталинград обозначил дорогу к превращению Советского Союза в мировую державу». Отныне — и до 1991 года — СССР выступал в мире как вторая сверхдержава. Понадобился дипломатический «Сталинград наоборот», чтобы наивные и амбициозные потомки победителей на Волге на виду у изумленного мира предав никогда не ведомую им национальную историю, откатились к пределам допетровской Руси.