Фрэнсис Гарт - Монте-Флетская пастораль (Как старик Планкет ездил домой)

- Дядя Джо!

- Ну?

- А откуда у них такие деньги?

Планкет смерил вопрошающего суровым взглядом.

- Я всегда говорил, - медленно ответил он, - что как только соберусь домой, то непременно пошлю наперед чек на десять тысяч долларов. Я всегда так говорил. А? Что? Ведь говорил, что поеду домой - вот и съездил, так ведь? Ну?

Была ли его логика необычайно убедительной, взяло ли верх желание дослушать рассказ до конца, но Планкета больше не перебивали. К нему быстро вернулось хорошее расположение духа, и, посмеиваясь себе под нос, он принялся рассказывать дальше.

- Пошел я в самый большой ювелирный магазин, купил бриллиантовые серьги, сунул их в карман и отправился домой. Открывает мне дверь молодчик, на вид этакая, понимаете ли, помесь лакея с проповедником, и спрашивает: "Как прикажете доложить?" Я говорю: "Скисикс". Провел он меня в гостиную, и через несколько минут вплывает туда моя жена. "Простите, говорит, я что-то не припомню такой фамилий". Держится вежливо, потому что я нацепил на себя рыжий парик и бакенбарды. "Из Калифорнии, приятель вашего мужа, сударыня, привез подарок вашей дочке, мисс..." - будто забыл, как ее зовут. Вдруг слышу чей-то голос: "Нас, папаша, на эту удочку не поймаешь! - И выходит моя Мелинди. Тоже, нашел как обманывать, забыл, видите ли, имя родной дочери! Ну, здравствуй, старина!" И с этими словами срывает она с меня парик, бакенбарды и кидается мне на шею. Чутье, сэр, вот что значит чутье!

Поощренный взрывом смеха, которым было встречено описание дочерних чувств Мелинди, старик Планкет повторил ее слова уже с некоторым добавлением и захохотал громче всех, а потом весь вечер снова принимался довольно бессвязно рассказывать эту историю с самого начала.

И так в разное время, в разных местах - а преимущественно в салунах рассказывал нам монте-флетский Улисс(1) о своих странствованиях. В этих рассказах встречались кое-какие несообразности, слишком много внимания в них уделялось деталям, иногда менялись и персонажи и место действия, раз или два повествование получило совершенно другой конец. Однако тот факт, что Планкет ездил навестить жену и детей, оставался неизменным.

Разумеется, среди таких скептиков, как скептики Монте-Флета, - в обществе, привыкшем загораться надеждой, которая редко осуществлялась в действительности, в обществе, где, пользуясь местным выражением, чаще, чем в других приисковых поселках, "копали золото, а натыкались на обманку", россказням старика Планкета не очень-то верили. Исключение составлял только один человек - Генри Йорк из Сэнди-Бара. Это он был самым внимательным слушателем Планкета; это его тощий кошелек сплошь и рядом финансировал безрассудные спекуляции Планкета; это ему чаще, чем другим приходилось выслушивать описание чар Мелинди; это он взял у старика ее фотографию, и он же, сидя однажды вечером у себя в хижине перед очагом, до тех пор целовал эту фотографию, пока его приятное, добродушное лицо не покраснело до корней волос.

Монте-Флет утопал в пыли. Долгий засушливый сезон всюду оставил свои следы; умирающее лето устлало землю слоем красного праха по колено глубиной, и его предсмертный вздох поднял красные клубы пыли над дорогами. Запорошенные этой пылью тополя и ольховник вдоль реки словно заржавели, и казалось, что корни их, вместо того чтобы уходить в землю, растут прямо из воздуха; камни в руслах пересохших ручьев белели, точно кости, разбросанные по долине смерти. Заходящее в пыли солнце окрашивало склоны гор тусклым медным светом; над вулканами далекого побережья то и дело появлялось зловещее неровное сияние; из горевшего на холме леса тянуло едким смолистым дымом, от которого у жителей Монте-Флета слезились глаза и перехватывало дыхание; свирепый ветер, гнавший перед собой все, что попадалось ему на пути, - в том числе и лето, вялое, как опавший лист, - бушевал вдоль отрогов Сьерры, заставляя людей прятаться по хижинам, и грозил им в окна посиневшим кулаком.

---------

(1) Улисс - так называли римляне Одиссея. В греческой мифологии Одиссеи царь острова Итака, участник осады Трои, главный герой поэмы Гомера "Одиссея". Славился хитростью, изворотливостью и отвагой.

В такие вечера - ведь пыль до некоторой степени тормозила движение колесницы прогресса в Монте-Флете - многие обитатели поселка волей-неволей собирались в сверкающем позолотой баре отеля "Мокелумне", поплевывали на раскаленную печь, спасавшую их, бедных овечек, от холодного ветра, и ждали, когда начнутся дожди.