Фрэнсис Гарт - Сюзи (Трилогия - 2)

Кларенс поднял голову, перехватил быстрый взгляд желтых глаз Инкарнасио, пристально посмотрел на него и встал.

- Насколько я помню, я никогда его не видел, - ответил он спокойно. Спасибо за шпору, друг Насьо. Но пока никому про нее не говори.

Однако Насьо не торопился уходить. Заметив это, Кларенс протянул ему сигару и закурил сам. Он знал, что вакеро непременно начнет свертывать ее заново и что это неторопливое занятие послужит предлогом для дальнейших откровений.

- Но, может быть, сеньора Пейтон встречала этого Педро у своих знакомых в Сан-Франциско?

- Конечно, нет. Сеньора носит траур и не выезжает. Да и вряд ли у нее есть знакомые, у которых она могла бы встретиться с уволенным слугой своего мужа.

Инкарнасио неторопливо закурил самокрутку и сказал, выпуская колечки дыма:

- А сеньорита? Она не может с ним познакомиться?

- Ни в коем случае.

- А если бы, - продолжал Инкарнасио, бросая спичку на пол и наступая на нее, - а если бы этот хвастун, этот индюк стал бы бахвалиться таким знакомством, вы бы сделали с ним вот так?

- Разумеется, - невозмутимо ответил Кларенс, хотя он вовсе не ощущал подобной уверенности. - Если бы он действительно заявил что-либо подобное, в чем я сомневаюсь.

- Верно, - согласился Инкарнасио. - Кто знает? Это ведь может быть какая-нибудь другая сеньорита Силсби.

- Приемную дочь сеньоры зовут мисс Пейтон, друг Насьо. Ты забываешься, - негромко сказал Кларенс.

- Прошу прощения, - поспешил извиниться Инкарнасио. - Но ведь прежде она называлась Силсби. Об этом все знают; она сама рассказывала Пепите. Сеньор Пейтон завещал свое поместье сеньоре Пейтон. А о сеньорите даже не упомянул? Что поделаешь! Об этом кудахчут все куры на заднем дворе. Но я говорю "мисс Силсби" потому, что в Сакраменто есть другая Силсби, дочь той ее тетки, которая пишет ей письма. Пепита видела эти письма! И, может быть, разбойник Педро хвалится знакомством с этой другой мисс.

- Весьма возможно, - ответил Кларенс. - Но вот что, друг Насьо: запомни сам и объясни другим, что на этом ранчо нет никакой сеньориты Силсби, а есть только сеньорита Пейтон, уважаемая дочь сеньоры, твоей госпожи.

Кларенс говорил тем полуфамильярным-полуотеческим тоном испанского сеньора, который он усвоил в "Эль Рефухио", где его положение было столь же двусмысленным, но где никто не осмеливался ослушаться этого тона.

- А теперь, - добавил он торжественно, - ступай, друг! Да будет с тобой благословение господне, и не забудь моих слов.

Инкарнасио столь же торжественно отступил на шаг, поклонился, взмахнул своим сомбреро так, что жесткие поля царапнули пол, и удалился.

Оставшись один, Кларенс некоторое время в задумчивости сидел перед камином. Вот как! Значит, всем известно, что Сюзи не родная дочь Пейтонов, и всем, за исключением, пожалуй, миссис Пейтон, известно, что она ведет тайную переписку с кем-то из своих родственников. При других обстоятельствах он, возможно, нашел бы оправдание стремлению утвердить свою независимость, продиктованную любовью к близким. Но вести себя так по отношению к миссис Пейтон? Чудовищно! Миссис Пейтон, конечно, не могла не узнать об этом, не заподозрить истинных чувств девушки. Наверное, так оно и есть - к ее горю добавилось еще и это бремя, но гордость заставляет ее молчать. Глаза Кларенса увлажнились. Боюсь, эта сентиментальная мысль занимала его куда больше, чем возможные тайные встречи Сюзи с Педро или намек Инкарнасио на то, что Педро как-то замешан в гибели Пейтона. Он знал, что остальные вакеро ненавидели Педро за его знатное родство, он знал ревнивую натуру этих людей и их склонность к нелепым преувеличениям. Насколько он мог судить, в частности, по тем фразам, которые ему довелось подслушать на дороге из Фэр-Плейнс, Педро скорее был способен замыслить мошенничество, чем кровавую месть. Он ничего не знал о смертельном оскорблении, которое Пейтон нанес Педро, и поэтому не принял всерьез презрительное замечание самого Пейтона о том, какое возмездие предпочтет Педро. Неудачное покушение, жертвой которого чуть было не стал он сам, казалось ему случайностью, - но, может быть, убийца охотился именно за ним, а не за Пейтоном, как он было подумал, и его старый друг и покровитель погиб в результате роковой ошибки? Правда, казалось неясным, зачем им понадобилась его смерть, однако они, возможно, решили убрать опасного свидетеля своих черных замыслов - ведь они не знали, что именно успел он услышать в ту ночь на дороге из Фэр-Плейнс. Единственная улика, запертая вместе со шпорой в ящике бюро, указывала лишь, что убийцу следует искать за пределами ранчо, и только. Однако ему стало легче при мысли, что слуги Пейтона непричастны к его смерти и он не пал жертвой заговора среди своих домочадцев.