Александр Звягинцев - От первого прокурора России до последнего прокурора Союза

А вот что говорил о своем начальнике обер-прокурор Сената князь А. Н. Голицын: «В минуту желчи гений блестел в его глазах; тогда с необыкновенной проницательностью он охватывал предмет; ум его был вообще положителен, но тяжел; память и изучение законов редкая; но он облекал их в формальности до педантизма, которым он всем надоедал. Олицетворенную честность и правдивость его мало оценивали, потому что о житейском такте он и не догадывался, хотя всю службу почти был близок ко двору».

Служба принесла Державину чин действительного тайного советника и орден Св. Александра Невского. Однако, спустя год, император Александр I заметно охладел к министру юстиции и генерал-прокурору Державину и перестал принимать его с докладами. Отставка не заставила себя ждать. На прямой вопрос, за что его увольняют, император откровенно сказал: «Ты очень ревностно служишь». На это Г. Р. Державин ответил: «А как так, государь, то я иначе служить не могу. Простите».

Недруги Державина ликовали. Появились пасквили и злобные эпиграммы, вроде следующей: «Ну-ка, брат, певец Фелицы, на свободе от трудов и в отставке от юстицы наполняй бюро стихов. Для поэзьи ты способен, мастер в ней играть умом, но за то стал неугоден ты министерским пером…» Завадовский писал в то время графу Воронцову: «Общее возрадование, что князь Лопухин переменил Державина! Не дай Бог, чтоб когда-нибудь в министерстве очутился подобный поэт».

Выйдя в отставку, Г. Р. Державин всецело занялся литературным трудом: издавал сочинения, работал над «Записками» о своей бурной жизни. Он оставался все таким же беспокойным борцом за справедливость и считал себя «отставным служивым». В частности, в 1807 году Державин написал две записки императору Александру I, в которых прозорливо усмотрел опасность для России со стороны Наполеона и предлагал меры по «укрощению наглости французов» и о том, как «оборонить Россию от нападения Бонапарта». Об этом же он говорил с Александром I и при их личной встрече. Император выслушал его благосклонно, но идеи поэта его уже не интересовали.

Литератор С. П. Жихарев (впоследствии московский губернский прокурор и обер-прокурор Сената) писал о нем: «С именем Державина соединено было в моем понятии все, что составляет достоинство человека: вера в Бога, честь, правда, любовь к ближнему, преданность к государю и Отечеству, высокий талант и труд бескорыстный…» И далее: «Это не человек, а воплощенная доброта, но чуть только коснется до его слуха какая несправедливость и оказанное кому притеснение или, напротив, какой-нибудь подвиг человеколюбия и доброе дело — тотчас оживится, глаза засверкают и поэт превращается в оратора, поборника правды…»

Г. Р. Державин скончался 8 июля 1816 года в своем имении Званка и погребен в новгородском Хутынском монастыре. Спустя 26 лет там же была похоронена и его жена, Дарья Алексеевна. После Великой Отечественной войны 1941–1945 годов прах Державина и его жены перенесли и предали земле около Софийского собора в Новгородском кремле.

Светлейший князь Петр Васильевич Лопухин родился в 1753 году в старинной дворянской семье. В детстве он был приписан к лейб-гвардии Преображенскому полку. Служить начал прапорщиком в 16-летнем возрасте, через несколько лет его произвели в капитан-поручики, а затем, получив чин полковника, перешел на статскую службу. Он занял должность Санкт-Петербургского обер-полицмейстера, выслужил чин бригадира и стал кавалером только что учрежденного ордена Св. Владимира 3-й степени. В 1783 году его перевели в Тверь, где он возглавил канцелярию наместника. В следующем году Лопухин в чине генерал-майора появился в Москве, и в течение последующих девяти лет «исправлял должность» гражданского губернатора, получив за труды чин генерал-поручика (в 1796 году переименован в генерал-лейтенанты) и орден Св. Владимира 2-й степени. С 1793 года и до конца царствования Екатерины II Лопухин служил ярославским и вологодским генерал-губернатором. Павел I назначил его Сенатором (в Москве), дал чин тайного советника и орден Св. Александра Невского.

Хотя перевод из генерал-губернаторов в Сенаторы в определенном смысле нельзя считать повышением по службе, однако для Лопухина он стал предвестником стремительного взлета и необычайно щедрых милостей, оказанных ему новым императором.