Александр Широкорад - Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]

Этот бой интересен тем, что был выигран почти одной кавалерией (из пехоты участвовал только один егерский батальон), и притом на пересеченной лесистой местности.

После сражения Суворов несколько дней отдыхал в Кобылке. 19 октября туда прибыл корпус Дерфельдена. Теперь под командованием Суворова находилось тридцать тысяч человек, в том числе двенадцать тысяч кавалерии. (По другим источникам у Суворова было только 22 тысячи человек.)

22 октября Суворов вышел из Кобылки и двинулся к Праге — предместью Варшавы, расположенному на правом берегу Вислы. Фортификационную оборону Праги в это время составляли: предмостное укрепление, построенное еще во времена шведских войн, и непрерывная земляная ограда в виде исходящего угла, вершина которого находилась на Песчаной горе, северная сторона упиралась в Вислу, а восточная — в болотистый, непроходимый даже вброд приток Вислы. Ограда состояла из трех параллельных линий препятствий: засеки и волчьей ямы; земляного вала со рвом, приспособленным для пехоты, а местами и для артиллерии; внутреннего редута для 43 батарей.

Количество польских войск, защищавших Прагу, точно не установлено, в разных источниках эти данные варьируются от 20 до 32 тысяч человек. По одним данным у поляков в Праге было 104 орудия, по другим — 200.

Русские войска в тот же день (22 октября) подошли к Праге на расстояние несколько далее пушечного выстрела и расположились вокруг предместья в назначенных Суворовым местах для походных лагерей. Русские войска передвигались с музыкой и барабанным боем. В ночь на 23 октября были сооружены три батареи, на которых разместили 86 орудий. На рассвете поляки открыли сильный артиллерийский огонь из ретраншемента. Со стороны русских производилась лишь «изредка канонада».

Вечером в ротах читалась диспозиция, в которой излагался порядок штурма. Диспозиция эта представляет большой интерес, поскольку заключает в себе данные для характеристики взглядов Суворова на овладение укрепленными позициями методом ускоренной атаки. Каждый полк должен был выстроиться в колонну поротно. Впереди колонн со своими начальниками становились охотники (стрелки); с ними — рабочие, которым предстояло нести плетни для закрытия волчьих ям перед ретраншементом, фашинник для закидки рва и лестницы, чтобы подниматься из рва на вал, а затем переходить через него. Солдаты с шанцевым инструментом, возглавляемые офицером, располагались на правом фланге колонны.

После перехода в наступление солдатам надлежало двигаться «в тишине, не говорить ни слова, не стрелять». Подойдя к укреплению, требовалось быстро кинуться вперед и по приказу кричать «Ура!». О последующих действиях давались такие указания: «Подошли ко рву, — ни секунды не медля, бросай в него фашинник, опускайся в него и ставь к валу лестницы; охотники, стреляй врага по головам. Шибко, скоро, пара за парой лезь! Коротка лестница? штык в вал, — лезь по нем, другой, третий. Товарищ товарища обороняй! Ставши на вал, опрокидывай штыком неприятеля — и мгновенно стройся за валом».

Крайне важно было наступать решительно. Суворов требовал: «Стрельбой не заниматься; без нужды не стрелять; бить и гнать врага штыком; работать быстро, скоро, храбро, по-русски! Держаться своих в средину; от начальников не отставать! Везде фронт». Категорически запрещалось проявлять жестокость. В диспозиции говорилось: «В дома не забегать; неприятеля, просящего пощады, щадить; безоружных не убивать; с бабами не воевать; малолетков не трогать». Документ оканчивался словами: «Кого из нас убьют, — царство небесное, живым — слава! слава! слава!»

В 3 часа пополудни 24 октября в глубокой тишине началось выдвижение войск в назначенные им исходные районы. Спустя два часа, перед рассветом, по сигнальной ракете начался штурм.

Далее я приведу рассказ участника штурма генерала фон Клюге (Клугина), записанный Фаддеем Булгариным. «Перед каждым деташементом шла рота отличных застрельщиков и две роты несли лестницы и фашины. На расстоянии картечного выстрела наша артиллерия дала залп и потом начала стрелять через пушку. С укреплений также отвечали ядрами. Когда мрак прояснился, мы увидели, что пражские укрепления во многих местах рассыпались от наших ядер. Вокруг Праги грунт песчаный, и невзирая на то что укрепления обложены были дерном и фашинами, они были непрочны.

Вдруг в средней колонне раздался крик: „Вперед! ура!“ Все войско повторило это восклицание и бросилось в ров и на укрепления. Ружейный огонь запылал на всей линии, и свист пуль слился в один вой. Мы пробирались по телам убитых и, не останавливаясь ни на минуту, взобрались на окопы. Тут началась резня. Дрались штыками, прикладами, саблями, кинжалами, ножами — даже грызлись!