Григорий Гершуни - Из недавнего прошлого

Я прислушиваюсь, ни жив, ни мертв. "Готовились отбить арестованного!" Так вот оно что! И все провалилось! Бедный Михаил! Знает ли он уже?

- Вы ваших людей всех знаете? - рычит генерал.

- Так точно, ваше пр-во, люди надежные.

- Надежные! Тут без измены не обошлось. Вы все будете отданы под суд! Осмотреть у арестанта кандалы!

Осматривают - кандалы целы.

{23} - Господин ротмистр, смените старый конвой нашим! Поставьте двойную охрану.

В купэ вваливаются жандармы с обнаженными шашками. Офицер что-то пытается говорить, но генерал снова набрасывается на него, грозить судом, расстрелом. Дверь купэ закрывается. Один жандарм наклоняется ко мне, целует в лоб и шепчет: "у нас цветы". Двое поднимают на руки, подают через окошко стоящим снаружи жандармам, кому-то сидящему верхом на лошади, кладут на кольни, и мы мчимся.

- Узнаешь? - шепчет знакомый голос.

- Ты! Михаил!

- Тише! опасность еще не миновала.

Несемся с быстротой молнии. Вдруг - крики, ружейная пальба.

- Прячься в кусты, - шепчет Михаил, спуская с лошади. Лошадь, раненная пулей помчалась, как бешеная. Вслед за ней пронесся отряд, продолжая стрельбу. Стало тихо. Мы поднялись и углубились в лес. Кандалы мешают двигаться а сбить не удается. Начинает светать. Руки и ноги сбиты, отовсюду сочится кровь. Томит страшная жажда. Михаил с трудом меня поддерживает. Невероятная тоска охватывает меня.

- Не дойти, друг! Чувствую, что не дойти.

{24} - Скоро, скоро ! Еще немного - и мы у цели, - успокаивает Михаил.

Вдали виден домик. С трудом добираемся. Ореховые деревья, стеклянная веранда.... что такое? Да ведь это наша дача! ... Из комнаты женский голос "Где он? где он? Да пустите же меня к нему!"

- Мамочка! Ты! Боже мой, я с ума схожу! Да что тут делается? Как я попал сюда?

- Я, я ! Дитятко мое ! Теперь уж мы не отдадим тебя!

Горячие объятья сжимают меня ....

...........................................................................

....................................................

- Панич! Да вставайте же, скоро приедем! Что вас никак не добудишься! ворчал дежурный жандарм.

В окно било веселое, ясное утро. Мы подъезжаем к Петербургу. Офицеры разодеты в парадную форму. Серебро эполет красиво оттеняла лазурь мундира.

Сборы недолгие. Настроение, навеянное сном, быстро переходит в другое боевое. Близость встречи с "ними", с "Петербургом" подмывает: схватка близка и последняя схватка! Впереди рисуется процесс, - первый большой процесс социалистов-революционеров. Народу набрано много и народу хорошего. Все знакомцы {25} и друзья. Мы "им" покажем, как воюют! Бодро, весело глядишь вперед. Первый процесс для революционера - это как первый бал для шестнадцатилетней девушки. Нужды нет, что первый же часто бывает и последним, что впереди виселица: идешь, как на бой, как на праздник. . .

Глава IV.

В таком настроении с большой помпой был доставлен в Жандармское Управление. Ввели в какую-то комнату. Посередине стул: для "бенефицианта". Кругом жандармы. Расположился, жду, что из этого выйдет.

Удивительно в Петербурге вежливый народ! Только к ним приехал, а уж тебе сейчас готовы честь и всяческое уважение оказать. Началось представление депутаций: от корпуса жандармов, министерства юстиции, министерства внутренних дел и пр.

Кандалов не снимали. Для фотографии позировал в ручных и ножных.

- На допрос !

Громыхая кандалами, нарушая общественную тишину и спокойствие, пробираюсь в "допросную". Жандармский генерал и очаровательный {26} Трусевич - тогда товарищ прокурора судебной палаты по секретным делам, ныне волею божией директор департамента полиции. Старый знакомый, но не скажу, чтобы приятный.

- Ваша фамилия - Г.?

- Вам лучше знать. Чем могу служить?

- По закону (! !), - арестованному в течение 24-х часов должны предъявить обвинение. Угодно будет вам назвать себя?

- Нет-с, не угодно. А вот, не угодно ли будет "представителю закона" объяснить арестованному, почему его арестовали агенты, не знавшие его?

- Техника ареста подлежит ведению охраны: мы об этом ничего не знаем. Вы привлекаетесь по обвинению в принадлежности к Партии Социалистов-Революционеров и Боевой Организации, в участии в убийстве министра Сипягина и губернатора Богдановича, в покушении на обер-прокурора Победоносцева.

- Были ведь еще покушения на Оболенского и фон Валя, за одно бы уже! Я могу идти к себе, не правда ли ?

- Тут постановление о заключении вас под стражу; вы подпишете?

- Попробую посидеть без подписи. Авось не выселят.

{27} - Значить, вы от показаний отказываетесь совершенно?