Екатерина Моноусова - История Крестовых походов

Пройдет совсем немного времени — и Генрих фон Валленрод сложит голову в роковой для тевтонцев Грюнвальдской битве. Что ж — от Мальброка всего полчаса езды до Грюнвальда.

«…В большом светлом зале одного из крупных зданий Люблина лежит огромный кусок холста, подернутый плесенью. Под плесенью едва проступают неясные очертания фигур. Это — знаменитая картина художника Яна Матейко „Грюнвальдская битва“. В 1939 году, когда немцы ворвались в Варшаву, картина исчезла. Многие думали, что она погибла.

„Грюнвальдская битва“ находилась в Национальном музее в Варшаве. В последние дни обороны города группа польских патриотов проникла в здание, упаковала картину и вывезла. Три года о картине ничего не знали, и вдруг прошел слух, что она цела. Немцы переполошились. Они обещали 10 миллионов марок тому, кто укажет место ее хранения. Много раз картину перевозили, за это время двое из хранивших ее людей были замучены немцами, но последние по-прежнему не могли найти картину. Когда Красная Армия освободила Люблин, оставшиеся в живых четыре патриота, знавшие, где хранится картина, сообщили об этом Польскому Комитету Национального освобождения. Ее нашли в одном из сараев с цементированным полом, глубоко под землей. От долгого пребывания в земле картина попортилась, имеются большие разрывы, лак потрескался и потерял прозрачность, краски поблекли.

Недавно в Люблин прибыл научный руководитель реставрационной мастерской Третьяковской галереи профессор А. А. Рыбников. Он сообщил следующее: „Общее состояние картины — очень тяжелое. Несмотря на тщательную и умелую упаковку, холст весь распался. Однако я убежден, что при надлежащем реставрационном вмешательстве картина будет восстановлена. Уже сейчас удалось восстановить отдельные фрагменты“».

Эту почти детективную историю хранят пожелтевшие страницы послевоенных «Известий». Когда она отправлялась в набор, еще никто не знал, что какие-то четыре года спустя отреставрированное полотно вновь займет свое место в Национальном музее. За судьбу изуродованной картины переживала вся страна. Ведь для поляков «Грюнвальдская битва» — почти национальная святыня. Когда художник в 1878 году впервые выставил ее в Кракове, домой его несли на руках. Ликующая толпа до глубокой ночи вызывала Матейко на крыльцо — как прославленного актера в театре на поклон. И дело тут вовсе не в размере полотна — почти 10 м на 4 с лишним…

Между прочим, весит шедевр без малого 1,5 тонны. Именно поэтому действия сотрудников музея вполне можно считать подвигом. Запросто картину не «упакуешь», не спрячешь. Сняв с подрамника, ее намотали на специально выточенный вал, уложили в пятиметровый узкий ящик — и увезли под видом хозяйственной утвари.

По дорогам, забитым беженцами, конная платформа продвигалась с трудом. Добраться удалось лишь до Люблина. В местном музее ящик погребли под полом библиотеки. А когда в 1941-м немцы решили забрать здание под собственные нужды, музейщики отыскали подходящий сарай за городом. Всю ночь рыли яму, выстилали ее толем, отводили грунтовые воды… За сведения о картине немцы действительно обещали богатый выкуп — это не миф. Но никто из посвященных не выдал тайны. Да и могло ли быть иначе, если речь шла о судьбе полотна, на котором сражались и гибли их предки. Гибли — и побеждали, навсегда прославляя величие Польской земли…

…В ночь на 15 июля грянула буря. К утру ветер стих, но моросящий дождь продолжал идти. Ягайло стоял на холме. Где-то за спиной дотлевали вражеские селения. Впереди, в мокро посверкивающей летней зеленью роще, пряталось его войско. Серое небо, стесненное тучами, отражалось в водах озера Любен… Здесь, на высоком холме над озером, он повелел раскинуть шатер часовни. Только что закончилось утреннее богослужение. Он еще раз вознес молитву за успешный исход сражения с ненавистным врагом. Что ж — откладывать начало битвы более не имело смысла…

«…Между тем, когда король уже хотел надеть шлем на голову и ринуться в битву, вдруг возвещают о прибытии двух герольдов… Герольды выступили из вражеского войска, неся в руках два обнаженных меча без ножен, требуя, чтобы их отвели к королю, и были приведены к нему под охраной польских рыцарей во избежание оскорблений. Магистр Пруссии Ульрих послал их к королю Владиславу, чтобы побудить его немедленно завязать битву и сразиться в строю, прибавив к тому же еще дерзостные поручения… Оказав королю подобающее уважение, послы изложили на немецком языке цель своего посольства, причем переводил Ян Менжик таким образом: „Светлейший король! Великий магистр Пруссии Ульрих шлет тебе и твоему брату два меча как поощрение к предстоящей битве, чтобы ты с ними и со своим войском незамедлительно и с большей отвагой, чем ты выказываешь, вступил в бой и не таился дальше, затягивая сражение и отсиживаясь среди лесов и рощ. Если же ты считаешь поле тесным и узким для развертывания твоих отрядов, то магистр Пруссии Ульрих, чтобы выманить тебя в бой, готов отступить, на сколько ты хочешь, от ровного поля, занятого его войском; или выбери любое Марсово поле, чтобы дольше не уклоняться от битвы…“»