Мария Сергеенко - Простые люди древней Италии

В звериной травле, которую в 55 г. до н. э. устроил Помпей и на которой присутствовал Цицерон, «гвоздем» зрелища были слоны. Надо сказать, что римляне питали слабость к этим животным (впервые увидали они их во время войны с Пирром, в первой четверти III в. до н. э.); их наделяли высокими нравственными качествами, великодушием, целомудрием, чувством чести. Плиний Старший совершенно серьезно рассказывает, как один слон, которому трудно давались уроки дрессировщика, вытверживал их по ночам; другой выучил греческий алфавит и мог написать целую фразу по-гречески. "В них есть нечто общее с людьми", — писал Цицерон. И когда эти умные и добрые животные после короткой схватки с охотниками-гетулами, посылавшими в них стрелу за стрелой, попытались убежать, а "потеряв всякую надежду на бегство", с жалобным ревом заметались по арене, "словно оплакивая себя и умоляя о сострадании", люди вдруг стали людьми: зрители повскакали со своих мест, громко плача и осыпая Помпея проклятиями, "которые над ним вскоре исполнились", замечает Плиний (Помпей потерпел поражение и был убит в 48 г. до н. э.).

Кроме этих заморских зверей, для охот в амфитеатре приобретали животных европейских и своих италийских: медведей, кабанов, быков, Медведи водились и в Италии (в Лукании и Апулии); привозили их также из Германии, Галлии и даже Испании. Рогатого скота в Италии было изобилие: огромные стада кочевали круглый год с одного пастбища на другое; из этих стад и брали быков для арены. Иногда задача охотника заключалась только в том, чтобы убить разъяренное животное; быка доводили до бешенства, прижигая его каленым железом, дразня его соломенным чучелом, на которое он, освирепев, неистово кидался. Но уже при Цезаре в обычаи амфитеатра вошла "фессалийская охота": охотник верхом на лошади скакал рядом с быком, хватал его за рога и сворачивал ему шею. Тут требовалась и ловкость — сколько раз приходилось увертываться от смертоносных рогов, — и непомерная сила. При Клавдии в моду вошел другой способ: всадники гоняли быков по арене, пока те не выбивались из сил; тогда всадник перескакивал на быка, хватал его за рога, всем своим весом наваливался на его голову и валил быка на землю.

Как обучали будущих охотников в Утренней школе? Никаких сведений об этом не дошло, но представить себе это обучение можно с большой степенью вероятности. Охотник должен метко стрелять и метко действовать холодным оружием; от верного глаза и твердой руки зависит его жизнь, тем более, что ему сплошь и рядом не дают щита, вооружают его иногда копьем или рогатиной, но часто только кинжалом, широким и коротким. И с их помощью охотник расправляется со страшными противниками; молодой Карпофор, воспетый Марциалом, убил за один день 20 зверей. Выходил он против дикого кабана, против медведя (тут он действовал рогатиной), против льва, леопарда, быков и зубра. Охотника иногда сопровождали на арену сильные, хорошо выдрессированные собаки. Марциал посвятил стихи собаке охотника Декстра, Лидии, "обученной в амфитеатре" и погибшей "славною смертью" на арене от "молниеносного удара", нанесенного диким кабаном.

От охотника требуют иногда акробатических трюков. Пресыщенному зрителю надоедает смотреть, как звери падают под меткими ударами копья или кинжала. Надо придать охоте больше остроты, оттянуть время решительного удара. Охотник выходит с шестом в руках один на один против зверя, и в ту минуту, когда тот, припав к земле, уже готов кинуться на человека, он с помощью шеста делает огромный прыжок, перелетает через зверя, становится на ноги и убегает. Обманутыми бывали такие грозные противники, как медведь или леопард. Сохранилась греческая эпиграмма, хорошо передающая трагическое напряжение этой страшной минуты: Прочно шест утвердивши, взметнул свое тело он кверху, Весь изогнулся вперед; схватить его — зверь наготове, Только пронесся над ним человек, легконогий и ловкий, Спасся от смерти охотник, и громко воскликнули люди.

Иногда на арене ставили своеобразную дверь-вертушку: на столб навешивали четыре широкие двери со вставленными в них крепкими решетками. Двери эти вращались вокруг столба, и охотник, раздразнив зверя, прятался за такой дверью, выглядывал сквозь решетку, толкал перед собой вертушку, выбегал из-за одной двери и прятался за другую, «порхая», по выражению очевидца, "между львиными когтями и зубами". По случаю одной травли арену превратили в лес, прочно утвердив в ней большие деревья. Охотник, увернувшись от медведя, взлетает на дерево, но медведь хороший верхолаз и, преследуя врага, он лезет вслед за ним. Как спастись, куда укрыться? Видеть, как жизнь человека висит на волоске, как он всей своей находчивостью, ловкостью и силой пытается оттолкнуть смерть, глядящую прямо в глаза — это захватывало и волновало окаменелые сердца зрителей.