1 ...7 8 9 11 12 13 ...159 При Сталине Бухарин совершал величайшие правые ошибки в руководстве китайской революцией. Уже после шанхайского расстрела, когда контрреволюционная и палаческая физиономия Гоминдана вполне определилась, Бухарин истерически визжал, что никому не отдаст синего знамени Гоминдана. Надо было буквально ударить древком этого знамени по бухаринскому черепу, чтобы привести его хотя бы в сознание. О понимании мы уже не говорим. При Сталине он теоретически обосновывал раскол партии и глумился над преследуемыми пролетарскими революционерами.
Его несамостоятельность, терпимая при Ленине, стала невыносимой при эпигонах. По мере того, как снижался уровень его политических руководителей, тускнела физиономия Бухарина. Он в конце концов превратился в лакействующего писца при его хозяевах-практиках. Большего позора нельзя себе и представить. Но ничто не вечно под луной. Началась борьба между Сталиным и Рыковым. Следуя своей традиции последних лет, Бухарин занял место на правом фланге. Отныне его перо будет служить Рыкову, Томскому и другим правым вождям. В добрый час. Пролетариат с кровью отрывал от своего тела таких людей, как Каутский и Плеханов. Потерять же нынешнего Бухарина — прямая выгода. Мы уверены, что читатель не посетует на нас за эту разросшуюся против нашей воли справку. Переходим к разбору самой статьи.
Промышленность и сельское хозяйство
Вопрос о взаимоотношениях промышленности и сельского хозяйства в Советском Союзе имеет огромное политическое значение. Вокруг этого вопроса кипит ожесточенная борьба. Факт борьбы есть лучшее доказательство того, что здесь задеваются интересы различных классов и групп. Мы также придаем этому вопросу весьма большое значение, более того, мы считаем, что в зависимости от того, как решается этот вопрос различными группировками, стоит вопрос об отношении этих групп к пролетариату. Вполне грамотные и образованные экономисты дают совершенно различные ответы на этот вопрос. Тов. Преображенский и проф. Кондратьев — оба превосходно образованные экономисты — не сойдутся ни в одном сколько-нибудь серьезном вопросе. Не сойдутся они потому, что занимают в экономической науке совершенно противоположные позиции. Преображенский — марксист, Кондратьев — представитель одного из направлений буржуазной экономики. Разница же в мировоззрениях означает и разницу в классовых симпатиях. В нашем примере Преображенский является пролетарским революционером, большевиком-ленинцем, Кондратьев же — идеолог кулачества и городской буржуазии. Отсюда читатель поймет, почему мы с такой резкостью подчеркиваем классовый характер того или иного разрешения вопроса о взаимоотношениях промышленности и сельского хозяйства. В переводе на язык классов мы обсуждаем вопрос о взаимоотношениях пролетариата и крестьянства. Вот почему необходимо всегда за внешностью того или иного понятия находить социально-классовые корни. В данном случае нас интересует отношение к этому вопросу правого крыла ВКП, центристов и оппозиции.
Приглашаем читателя вооружиться терпением; приглашаем его также преодолеть отвращение к схоластическому и болтливому слогу Бухарина. Вопрос достоин величайшего внимания:
«Наивысший длительно темп получится при таком сочетании, когда индустрия подымается на быстро растущем сельском хозяйстве. Именно тогда и индустрия дает рекордные цифры своего развития. Но это предполагает возможность быстрого реального накопления в сельском хозяйстве...
Переходная эпоха «поворачивает самую индустрию лицом к деревне» и индустриализирует сельское хозяйство, выводя его с исторических задворок на авансцену экономической истории. Троцкисты не понимают, следовательно, того, что развитие индустрии зависит от развития сельского хозяйства.»
Послушаем, какие доказательства приводит автор в пользу своего утверждения:
«В пределах и рамках капитализма нетрудно различить три основные типа отношений. Первый тип — наиболее отсталое, полукрепостническое сельское хозяйство, крестьянин паупер, голодная аренда, беспощадная эксплуатация мужика, слабая емкость внутреннего рынка (пример — дореволюционная Россия).
Второй тип — гораздо меньшие остатки крепостничества, крепостник-помещик в значительной степени уже капиталист, более зажиточное крестьянство, большая емкость крестьянского рынка и т. д.
Третий тип — «американский» — почти полное отсутствие феодальных отношений, «свободная земля», на начальных ступенях отсутствие абсолютной ренты, зажиточный фермер, огромный внутренний рынок для промышленности. И что же. Нетрудно видеть, что мощь и размах индустриального развития, мощь и размах роста производительных сил были максимальны именно в Соединенных Штатах.»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу