Bill Gates - Марк Солонин

Директива Ставки № 45 от 2 июля 1941 г. «О порядке эвакуации населения и материальных ценностей» содержит множество пунктов и подпунктов. В пункте 9 предписано «больных лошадей не эвакуировать, уничтожать на месте». Далее, после больных лошадей, в пункте 13 сказано: «Семьи военных и руководящих гражданских работников эвакуировать ж.д. транспортом» (5, стр. 43). И ни одного слова о том, что же делать с семьями (как правило — многодетными) евреев.

Разумеется, вывезти в считаные дни (Красная Армия отступила из Литвы, большей части Белоруссии, западных областей Украины за первые 7—10 дней войны) два миллиона человек было технически невозможно. Констатация этого бесспорного факта не должна умалять значения того, что власти не предприняли ни малейших попыток вывезти хоть кого-то, хотя бы несколько тысяч детей. Более того, в первые, самые критические для судеб еврейского населения приграничных областей дни на «старой границе» (т.е. советско-польской границе 1939 г.) продолжали действовать погранзаставы, которые задерживали всех, у кого не было специального разрешения на выезд или партбилета! (159, стр. 268).

Эта абсурдная практика эвакуации населения лишь по «разрешениям на выезд» продолжалась до тех пор, пока волна немецкого наступления не смела сами погранзаставы на «старой границе». Объяснить все это аргументами здравой логики трудно. Люди — это ценнейший «ресурс», оставлять который неприятелю нет никакого резона. Кстати, во время «второго отступления» (летом 1942 г.) эвакуация рассматривалась как патриотическая обязанность советского человека. Скорее всего, в начале войны просто сработал извечный чиновничий инстинкт: «хватать и не пущать». Любая самостоятельная деятельность — тем более такая значимая, как смена места жительства, — без специальной санкции властей представлялась нарушением всех норм и устоев.

Если спасти хотя бы часть еврейского населения было трудно, а вывезти всех — практически невозможно, то оповестить людей о грозящей им смертельной опасности было достаточно просто. Гораздо проще и дешевле, чем уничтожать больных лошадей. Черная «тарелка» громкоговорителя висела на каждой деревенской улице, не говоря уже про города. Газеты и листовки издавались и сыпались многомиллионными тиражами. Что-что, но наставлять население «на путь истинный» советская власть умела, и необходимая для этого инфраструктура была создана еще задолго до войны. Но ничего сделано не было. Абсолютно ничего. Даже в тех случаях, когда явно описывался акт массового уничтожение евреев, в газетных статьях использовались или общие формулировки («гитлеровцы согнали к противотанковому рву несколько тысяч мирных советских граждан...»), или идеологически выгодные штампы: «передовых рабочих», «комсомольцев», «родителей и жен красноармейцев».

Первая широкомасштабная информационная акция состоялась лишь 24 августа 1941 г. В тот день по Всесоюзному радио транслировался «радиомитинг еврейской общественности». Отчет о митинге поместили и все центральные газеты. Главной задачей мероприятия была активизация еврейских общин Англии и США, что должно было подтолкнуть правящие круги этих стран к оказанию более действенной помощи СССР. Но, независимо от замысла организаторов, эта радиопередача способствовала информированию евреев Советского Союза о нависшей над ними угрозе. К сожалению, информация крайне запоздала. К тому времени Прибалтика, Белоруссия, Молдавия, большая часть Левобережной Украины, западные районы Смоленщины были уже оккупированы.

Что же касается официальных заявлений руководства страны, то первое упоминание о зверских расправах с еврейским населением появилось в ноте Наркомата иностранных дел СССР от 6 января 1942 г. В этом документе целый абзац был посвящен трагедии Бабьего Яра и гибели 52 тысяч евреев Киева. Наконец, 19 декабря 1942 г. было опубликовано специальное Заявление НКИД «Осуществление гитлеровскими властями планов уничтожения еврейского населения Европы». Правда, к моменту выхода этого Заявления оповещать было уже некого. В декабре 1942 г. в гетто и концлагерях на оккупированных территориях Советского Союза доживали свои последние дни последние 250 тыс. узников (159). Примечательно, что Заявление, фактически подведя итог реализации «планов гитлеровских властей», отнюдь не призывало местных жителей, партизанских командиров спасать тех, кого еще можно было спасти...

Таким образом, единственным средством оповещения стала изустная народная молва, а основным транспортным средством беженцев — пара ног. Лошадей уже не было («неоспоримые успехи сталинской коллективизации»), личного автотранспорта еще не было. И тем не менее около 1 млн (по другим данным — до 1,5 млн) евреев смогли обогнать наступающую немецкую армию.