А. Лабриола - ОЧЕРКИ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

* * *

Итак, подлинная проблема заключается в следующем: речь идет не о том, чтобы поставить социологию на место истории, как будто бы последняя была лишь видимостью, за которой скрывается реальная действительность, а, напротив, о том, чтобы полностью понять историю во всех ее конкретных проявлениях и сделать это с помощью экономической социологии. Речь идет не о том, чтобы отделить случайное от существенного, видимость от реальности, явление от сущности и т. д., как бы ни называли эти категории последователи какого-либо схоластического учения; наоборот, дело в том, чтобы объяснить переплетение и комплекс явлений и фактов именно постольку, поскольку они существуют в действительности. Речь идет не о том, чтобы обнаружить и определить только социальную почву и затем представить людей в виде марионеток, приводимых в движение уже не провидением, а экономическими категориями. Эти категории сами находились и находятся в процессе становления, подобно всему остальному, ибо меняются способность и умение люден побеждать, покорять, преобразовывать природные условия и извлекать из них пользу; ибо меняются наклонности и способности людей под обратным воздействием орудий труда на самих людей; ибо меняются взаимоотношения людей в обществе, а следовательно, меняются характер и отношения зависимости одних людей от других. Короче говоря, речь идет об истории, а не о скелете истории. Речь идет об изложении хода исторических событий, а не об абстракции, о том, чтобы обрисовать и истолковать историю в целом, а не только разлагать ее на отдельные элементы и анализировать их; одним словом, речь идет, как и всегда, об искусстве.

Может случиться, что социолог, следующий принципам экономического материализма, ставит перед собой задачу ограничиться, например, анализом того, что представляли собой классы в момент, когда вспыхнула французская революция, чтобы перейти вслед за этим к классам, которые образовались в результате революции и пережили ее. В данном случае наименования, признаки, классификация подлежащего анализу материала очерчены отчетливо, к примеру: город и деревня, ремесленник и рабочий, дворяне и крепостные крестьяне, земля, освобождающаяся от всех феодальных тягот и поборов, и формирующийся класс мелких собственников, торговля, избавляющаяся от многочисленных ограничений, деньги, находящиеся в процессе накопления, процветающая промышленность п т. п. Нельзя ничего возразить против выбора такого метода, который, поскольку он прослеживает эмбриогенетический путь развития, необходим для подготовки исторических исследований, руководствующихся новым учением [80] Я имею в виду в данном случае ценный труд К. Каутского «Классовые противоречия 1789 года» (К. Kautsky, Die Klassengegensätze von 1789). [В русском переводе: «Классовые противоречия в эпоху Французской революции». Харьков. 1923). .

Однако нам известно, что одного лишь эмбриогенеза недостаточно для того, чтобы составить себе представление о жизни животных, ибо последняя является не схемой, а жизнью живых существ, которые борются и используют в этой борьбе свои силы, инстинкты и эмоции. То же самое можно сказать mutatis mutandis (с соответствующими изменениями) и относительно людей, поскольку они действуют в истории.

Эти конкретные люди, приводимые в движение определенными интересами, побуждаемые теми или иными страстями, находящиеся под давлением известных обстоятельств, руководствующиеся определенными намерениями и планами, известными чаяниями, своими собственными иллюзиями того или иного рода либо определенными заблуждениями других,— люди, которые, сами являясь жертвами или обращая в жертву других, вступают в жестокие столкновения и попеременно уничтожают друг друга,— такова действительная история французской революции. Ибо если верно, что любая история представляет собой лишь развитие определенных экономических условий, то столь же верно, что эта история развертывается, только облекаясь в определенные формы человеческой деятельности, независимо от того, диктуется ли последняя страстями или рассудком, достигает ли она удачи или остается безуспешной, является ли она слепой, повинующейся инстинкту или сознательно героической.

Понять переплетение и комплекс явлений и фактов в их внутренней связи и в их внешних проявлениях; спуститься с поверхности в глубину и вновь вернуться на поверхность; обнаружить при анализе страстей н стремлений их побудительные силы, от ближайших до наиболее отдаленных, а затем, отправляясь от страстей, стремлений и их побудительных сил, вывести их из наиболее далеко отстоящих от них определенных экономических условий — в этом и заключается трудное искусство, которым должна овладеть материалистическая концепция истории.