А. Лабриола - ОЧЕРКИ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

Мираж права на труд рассеялся в дни июньской трагедии. Происходившая позднее парламентская дискуссия по этому вопросу была лишь пародией. Слезливый и склонный к риторике Ламартин, этот человек, ставший великим по воле случая, получил возможность изречь предпоследнюю или последнюю из своих знаменитых фраз: «Катастрофы — это опыт народов». Эти слова в достаточной мере отразили иронию истории.

* * *

Несмотря на краткость Манифеста и его стиль, абсолютно чуждый риторической вкрадчивости религии и верования; несмотря на то, что он впервые свел к постигнутой им единой системе множество идей, являвшихся сгустком разнообразных мыслей и средоточием зародышей, способных к интенсивному развитию,— тем не менее он не был ни сводом законов социализма, ни катехизисом критического коммунизма, ни кратким справочником пролетарской революции, да и не претендовал на это. Что же касается квинтэссенции социализма, то мы вполне можем предоставить ее знаменитому Шеффле, которому мы весьма охотно уступаем также пресловутую фразу: «Социальный вопрос есть вопрос желудка» [24] А. Лабриола имеет в виду нехмецкого экономиста и социолога А. Шеффле (1831—1903), который в своих работах «Капитализм и социализм» (1870), «Квинтэссенция социализма» (1874) и др. выступил против научного социализма, извратив основные идеи учения К. Маркса и Ф. Энгельса. . Брюшко Шеффле в течение длительного времени являло собой миру прекрасное зрелище, на радость многим дилетантам социализма и на утешение многим полицейским. В действительности же критический коммунизм только начинает свое существование с появлением Манифеста: он нуждался в дальнейшем развитии, и он в самом деле развивался.

Теоретические положения в их совокупности, которые ныне принято называть марксизмом, достигли своей зрелости лишь в 1860—1870 годах. Небольшая книжка [25] Я говорю — небольшая книжка, имея в виду форму, которую придали этому произведению в целях пропаганды в 1884 году. Первоначально она была опубликована в «Новой рейнской газете» («Neue Rheinische Zeitung») в апреле 1849 года в виде статей, воспроизводивших лекции, прочитанные Марксом в «Брюссельском немецком рабочем обществе» в 1847 году. «Наемный труд и капитал», в которой Маркс впервые в точных выражениях показывает, как путем покупки и потребления товара — наемного труда создается продукт, стоимость которого превышает стоимость самого наемного труда, что составляет ядро проблемы прибавочной стоимости,— несомненно, сильно отличается от развернутых, сложных и многосторонне разработанных положений «Капитала». Последний дает в исчерпывающей форме генезис буржуазной эпохи, со всей полнотой обрисовывая ее внутреннюю экономическую структуру; духовно «Капитал» далеко опережает буржуазную эпоху, поскольку разъясняет пути ее развития, присущие ей особые законы и те противоречия, которые она органически порождает и которые органически ведут к ее распаду.

Такое же различие существует между пролетарским движением, потерпевшим поражение в 1848 году, и пролетарским движением в наши дни, которое, преодолевая, после того как оно вновь поднялось на поверхность политической жизни, многочисленные трудности, стало развиваться стойко и неуклонно, но с продуманной неторопливостью. Еще несколько лет тому назад этот упорядоченный характер поступательного движения пролетариата наблюдался и вызывал восхищение только в Германии, где социал-демократия переживала, начиная с конгресса рабочих обществ в Нюрнберге в 1868 году, процесс нормального и постоянного роста, подобно дереву, посаженному на подходящую для него почву. Но позднее это явление повторилось в разных формах и в других странах.

Однако не означает ли, как заявляют многие, это широкое развитие марксизма и рост пролетарского движения в строго размеренных формах политической деятельности — ослабления воинственного характера первоначальной формы критического коммунизма? Нет ли тут перехода от революции к так называемой эволюции или даже подчинения революционного духа требованиям реформизма?

Подобные рассуждения и возражения возникали и постоянно возникают как у наиболее пылких и экзальтированных социалистов, так и у противников социализма, которые стремятся обобщать частные случаи неудач, остановок движения и промедлений, чтобы подкрепить свое утверждение, будто бы коммунизм не имеет никакой будущности.

* * *

Тот, кто сравнивает многообразный и сложный ход развития современного пролетарского движения с тем впечатлением, которое должен произвести Манифест, если его читать, не располагая другими познаниями,— может легко поверить, что в спокойной отваге коммунистов, выступавших пятьдесят лет тому назад, есть что-то слишком юношеское и скороспелое. В их словах звучит боевой клич, слышатся отголоски красноречия некоторых чартистских ораторов; они как бы возвещают новый девяносто третий год, но такой, который не повлечет за собой нового Термидора [26] Термидор — контрреволюционный переворот во Франции в период буржуазной революции, произведенный 27 июля 1794 г. (9 термидора по революционному календарю, применявшемуся во Франции в 1793—1805 гг.). Этот переворот ликвидировал якобинскую диктатуру и привел к власти контрреволюционную буржуазию. .