Норман Пензер - Гарем. История, традиции, тайны

Первым христианином (не считая тех, кто работал во дворце постоянно), оставившим основанное на личных впечатлениях описание Сераля, был мастер по органам англичанин Томас Даллам. К его воспоминаниям мы сейчас и обратимся.

Чтобы объяснить, как такой человек попал в Сераль, следует очень кратко сказать о том, каково было в тот момент отношение в Константинополе к иностранцам. Венецианцы и генуэзцы получили от империи греков торговые права (позднее этот договор назвали капитуляцией) еще в XI веке; после захвата Константинополя тюрки последовали примеру византийцев и возобновили договор. В 1535 году Сулейман предоставил такие же права французам, а вскоре торговыми привилегиями впервые воспользовались и англичане, организовавшие компанию «Левант». В 1580 году таких прав для Англии добился Уильям Харборн, которому было суждено стать первым английским послом при Высокой Порте. Благодаря этому он получил от королевы Елизаветы комиссию и был вновь отправлен в Константинополь, но уже в качестве представителя вышеупомянутой компании, официально зарегистрированной в 1581 году.

Харборн хорошо справлялся с работой, однако расходы компании были очень велики, а конкуренция остра.

Несмотря на то что Елизавета не имела возможности оказывать большую финансовую помощь, она прекрасно понимала, что султан был ее потенциальным союзником против Испании, и поэтому предоставила Харборну полную свободу действий в том, что касалось организации работы новой компании. После разных проволочек в 1592 году был заключен новый договор, и дела компании пошли в гору. В 1588 году Харборн оставил в Константинополе в качестве торгового агента Эдварда Бартона, в 1591 году занявшего пост посла.

Четырьмя годами позже умер султан Мурад III, и с приходом к власти Мухаммеда III компания столкнулась с необходимостью возобновить капитуляцию, а для этого были нужны поздравительное письмо и ценные подарки от королевы Англии. Первое с помощью лорда Уильяма Сесила Бергли было обеспечено, подарки же должна была предоставить компания. Естественно, этот факт хранился в строгом секрете, и подарки предполагалось вручить от имени Елизаветы. Но с подарками произошла весьма длительная задержка, вручены они были только в 1599 году. К этому времени Бартон умер, и их передавал его секретарь Генри Лелло.

Особое место среди подарков занимал орган, который был специально для этого построен Томасом Далламом. Поскольку это было изделие очень сложной конструкции, для установки органа на место и его настройки был отправлен Даллам.

Этот человек, первый приглашенный во дворец для выполнения разовой работы, и оставил нам свои воспоминания о Серале, пусть даже обрывочные и недостаточно глубокие.

Поездка в Константинополь продлилась почти семь месяцев, Даллам прибыл туда в середине августа 1599 года, и после того, как корабль, на котором привезли орган, посетили султан и его мать, Далламу были приказано установить инструмент в Серале. Работа была достаточно сложной, поэтому Даллам бывал во дворце ежедневно. Принимая во внимание те возможности, которые у него, вероятно, были для внимательного осмотра селямлика, в целом его отчет разочаровывает, но отдельные фрагменты все же стоит привести: «11-го, во вторник, мы перенесли наш инструмент с корабля во дворец Великого синьора, называемый Сералем. Там, в этом в высшей степени необычном дворце, я начал устанавливать орган… У каждых ворот Сераля постоянно сидит толстый турок, он называется чиа [привратник]; ворота всегда заперты, и никто не может ни войти, ни выйти наружу, когда ему того захочется… Дорога от первых ворот ко вторым, находящимся во второй стене, идет в гору; расстояние от первой стены до второй примерно 500 метров. Вторые ворота тоже были закрыты… Они сделаны из толстого железа; ворота открыли двое мужчин, которые зовутся джемегланами [юноши ученики янычар]. Между первой и второй стенами нет никаких жилых построек, за исключением дома бустан-джебаши [главный садовник], у которого в подчинении находится тысяча джемегланов, у них нет другой задачи, кроме как поддерживать порядок в садах; я уверен, что нигде в мире нет таких ухоженных садов. За второй стеной садов нет, но там множество больших зданий и двориков, вымощенных мрамором и тому подобным камнем. У каждой оды [комната или палата пажей; во всех других местах этим словом обозначается подразделение янычар] растут одно или несколько великолепных плодовых деревьев и — в изобилии — виноград разных сортов. Войдя в здание, где должен был установить подаренный инструмент, я подумал, что попал скорее в храм, а не в жилое помещение; сказать по правде, это был не жилой дом, а место для приятного времяпрепровождения и одновременно место, где совершались казни. Дело в том, что внутри этого дома был построен небольшой домик, весьма необычный как внутри, так и снаружи. В этом покрытом резьбой и позолотой домике, подобного которому я никогда не видел, правивший во время моего пребывания там император казнил 19 своих братьев. Этот домик был построен для единственной цели: задушить там всех братьев императора. Что касается большого дома, то в нем два ряда мраморных колонн с основаниями из позолоченной меди. Стены с трех сторон дома сделаны до половины высоты, остальное пространство до крыши оставлено свободным. В случае бури или сильного ветра сверху быстро опускаются хлопковые занавеси, при перемене погоды к лучшему их также быстро можно поднять. Четвертая стена, общая с соседним зданием, доходит до самого верха. Она из порфира или похожего на него камня, и когда подходишь к этой стене, то видишь свое отражение… В этом доме нет ни столов, ни стульев, ни какой другой мебели, кроме одного ложа, один край которого примыкает к бассейну с разноцветными рыбками».