Вопреки противодействию Папы Иннокентия II римляне в 1143 году официально объявили о создании республики и восстановлении сената. Двумя годами позже Евгений III согласился признать этот орган, когда его члены уступили по вопросу принятия папской инвеституры и признания папского агента, префекта, который просто игнорировал революционную республику. Таким образом, как раз тогда, когда Роландо только поступил на папскую службу, отношения между Папой и римской коммуной начали строиться на новом, но неустойчивом основании.
Действительно, незадолго до назначения Роландо эти отношения оказались сильно осложнены в результате действий Арнольда Брешианского. Первоначально реформатор и критик церковных злоупотреблений, Арнольд стал революционным агитатором. За подстрекательство граждан своего родного города против их епископа он был осужден на Латеранском Соборе в 1139 году и изгнан с территорий Италии и Франции. В 1146 году, проведя несколько месяцев в Швейцарии и Богемии, он предстал перед Папой в качестве раскаявшегося грешника. Папа даровал ему прощение и приказал исполнять наложенную епитимью в Риме. Однако в городе Арнольд вновь занялся агитацией. В разгаре революционной ситуации он начал настаивать на полной реставрации древнего римского управления. Арнольд зашел настолько далеко, что потребовал, чтобы Папа и духовенство были лишены своей собственности и какого-либо голоса в политических делах. Последующие волнения заставили Евгения покинуть город, переехав, вначале, в Трастевер (1146 год), а затем во Францию под предлогом консультаций о предстоящем Втором крестовом походе. Двумя годами позже он возвратился в Рим, привезя в свите Роландо, своего нового сотрудника из Пизы.
Папство заботилось не только о реальных делах, но также о политических идеях, особенно, касавшихся отношения духовной власти к мирской в новом возникающем политическом устройстве. Некоторые из этих теорий сохранились от более раннего времени; другие были разработаны в XII веке. В идеологической сфере 1140-е годы скорее явились периодом пересмотра былых представлений, нежели периодом твердых постановлений.
Этот век унаследовал в области религиозно-политической мысли широкие универсальные представления, которые были развиты веком ранее и которые, для их авторов в любом случае, подтверждала та ситуация в мире, какой они ее себе представляли. Средневековое общество пришло к тому состоянию, которое необходимо воспринимать как религиозно-политическое единство, содружество христианских государств. Это содружество создавалось, чтобы быть продолжением богоизбранного государства Израиля, и было посвящено цели вечного спасения для его граждан. В феодальную эпоху это представление получило персонализацию в форме теократической монархии. Император Карл Великий был «викарием Бога», правителем Божьего града на земле (отсюда понятие «политического августинианства»). Таким образом, правитель был королем и священником, rех еt sacerdos, которому иногда позволялось исполнять даже богослужебные функции.
Эта квазирелигиозная концепция королевской власти была широко распространена в Европе, но благодаря своим особым традициям, она затрагивала интересы Империи. Германские правители, которые владели большей частью Италии, были одновременно наследниками франков, прежде всего Карла Великого, и Древнего Рима. Императорская коронация Карла Великого сделала возможной эту связь идей. Реставрация Империи саксонской династией, главным образом в результате действий Оттона III, придавала особое значение римскому элементу. Соответственно, в задачу германских правителей входили стремления к универсализму. К XII веку консолидация других европейских королевств сделала имперский универсализм анахронизмом. Тем не менее остатки этой традиции сохранялись в сочинениях проимперски ориентированных мыслителей, и вместе с этой традицией сохранялось стремление достигнуть, по крайней мере, некоторого превосходства среди правителей того времени. Мера, в которой такие притязания могли влиять на действительную германскую политику, зависела от условий и даже в большей степени – от характера правителя.
С точки зрения мыслителей, настроенных в пользу папства, григорианская реформа и особенно драматическая борьба между Григорием VII и Генрихом IV подорвали позиции светской власти в христианском обществе, но не теократическую идею саму по себе. Таким образом, была подготовлена почва для концепции папской теократии вместо императорской. Это не подразумевает, что папы и епископы должны были подменить светских правителей. Скорее это означало, что под эгидой Папы должно быть создано новое содружество, в котором каждое государство жило бы своей собственной жизнью по собственным законам, в то время как религиозные принципы и каноническое право должны были занять свое место и, фактически, одухотворить все аспекты жизни общества. Цель, поэтому, была духовной, а не ради приобретения власти как таковой. Верховное положение Папы в этом «иерархическом» обществе было чрезвычайно важным, хотя характер политической власти, которой необходимо было наделить его, не был точно определен и являлся предметом споров. Следует помнить, что при обсуждении такого общества современная терминология не может точно сформулировать данную проблему. Едва ли правильно, например, говорить о вмешательстве Церкви в светские дела или vice versa [1]. Вмешательство подразумевает действие какой-то внешней силы, и в контексте раннего периода средневековой истории ни светская сторона, ни духовная не были «внешними». В то время не существовало в современном понимании отдельных институтов «Церкви» и «государства».
Читать дальше