Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

В 1954 году, через шесть лет после Вилли, был послан за границу на нелегальную работу для начала в Канаду Гордон Лонсдейл (настоящее имя Конон Трофимович Молодый). Он с детства владел английским языком, поскольку начиная с семилетнего возраста, с 1929 по 1938 годы, прожил у родственников в Калифорнии. Его разведывательная подготовка, личные данные, деловые приемы на поле частного бизнеса были блестящими. Достаточно упомянуть, что позже в Англии, куда он перебрался в 1955 году, он стал одним из директоров компании по прокату игральных автоматов, которая приносила прибыль и в фонды КГБ. Хочу подчеркнуть — хватка у него была.

Не обижая Абеля, у каждого были свои задачи, я бы оценил связи Лонсдейла в Англии на порядок выше и острее, он успешно внедрился и растворился в английском обществе, в том числе проник в среду британских разведчиков на курсах по изучению китайского языка в Лондоне. Он мог в случае надобности сыграть любую роль, выйти на любого нужного человека. Москве, безусловно, все это нравилось, но… хотелось большего. Ну как же, надо выжать из успешно складывающейся ситуации максимум возможного. «Активизировать Лонсдейла надо», — хрюкнул кто-то из начальства. Но возможно, идею стали ваять и с подачи карьериста-подчиненного: «Имеется реальный шанс проникнуть на военно-морскую базу Портленда, где управление подводных вооружений занималось испытанием подводного оружия и оборудования для обнаружения подводных лодок. Это из тематики ВПК (Военно-промышленной комиссии ЦК КПСС). Перспективное дело! Там работает Шах — Гарри Хафтон. Нам все о нем известно. Что? Материалы да, у нас, в английском отделе. Не помните? Ах не знаете? Он в начале пятидесятых служил унтер-офицером в аппарате военно-морского атташе английского посольства в Варшаве… Вот досье на него…» За буквальность фразы не ручаюсь, но примерно так кто-то докладывал кому-то.

О эти досье! Эта заключенная в них фактура! Ну не ложатся факты в прогнозируемую ситуацию! Не сочетается одно с другим! Короче — не лезет! Но внутренний шепоток подсказывает: «Не лезет? Засунем. Не сочетается? Подгоним. Не ложатся? Уложим. Не надо паниковать, все утрясется».

Досье Хафтона было переполнено грязью. Выпивоха, бабник, малограмотен, в Варшаве спекулировал антибиотиками, кофе и всем чем мог на черном рынке. Наживался, накачивался спиртным, выбросил жену из дома в прямом смысле этого слова, та сломала ногу… Не выдержав всех художеств Хафтона, посольство откомандировывает его в Англию, где он первым делом разводится с женой, а поселяется в передвижном домике на колесах. Его доходы — небольшая пенсия за службу во флоте и зарплата маленького клерка. Лонсдейлу поручается: встретиться с Хафтоном, передать ему привет от знакомого по посольству США в Варшаве, выступив при этом в качестве помощника американского военно-морского атташе в Лондоне. Назвав себя Алеком Джонсоном, Лонсдейл (при его-то способностях к перевоплощениям) блестяще осуществил знакомство и стал получать секретные сведения, используя легенду: англичане не выполняют соглашения с ВМС США об обмене научно-технической информацией, ты нам это дело восполнишь в неофициальном порядке, а мы в долгу не останемся — вот денежки. Последнее обстоятельство стало решающим. Хафтон потащил документы пачками, привлек к этому свою подругу, работавшую там же. Все были довольны. Но… Хафтона перехватила контрразведка. Как она вышла на него, я не знаю. Предатель Олег Гордиевский вспоминает, что англичанам помог агент ЦРУ, сотрудник польской службы безопасности Михаил Голеневский. Может это так, а может и нет. Легенду Лонсдейла о том, что он помощник военно-морского атташе США, нельзя признать удачной, так как она камуфлировала СССР, но рассчитана была на один-два, ну три эпизода встреч и расставание, а не на долговременную основу общения. В газетах, журналах на Западе постоянно появляются снимки с дипломатических приемов. Должен ли был Хафтон увидеть, что его друга, капитана второго ранга Джонсона, попросту Алека на них нет? Почему? Болтануть об этом «удивительном рядом» он мог и своей подруге, а о знакомстве с атташе США мог трепануть своим друзьям за выпивкой в пабе. И дошло это так или иначе до адреса контрразведки. «Откуда у Хафтона такое знакомство? Да ни с кем из атташе США он не встречается, мы же всех их знаем. И Джонсон — не Джонсон (если у американцев и был Джонсон)», — так подумали английские контрразведчики, когда до них добралась история о добром Алеке, с помощью которого Хафтон вскоре приобрел настоящий домик и из вагона убрался. Хафтон в кабаках пропивал больше, чем зарабатывал, и не мог не привлечь к себе внимания. На этом погорели до него десятки агентов. Но даже и это не имеет значения. Хафтон, будь он проклят, не поставил для Лонсдейла знака опасности, не предупредил его. Более того, раскололся сразу, выложил все и вместе с подружкой «сдал» Лонсдейла контрразведке 7 января 1961 года на уличной встрече, причем любовница сунула Лонсдейлу прощальный пакет с секретными документами. Для усиления крепости доказательственной базы Шах помог сделать поверженному Лонсдейлу мат. И я уверен, что сигнал опасности у Хафтона в запасе был, но до него ли дипломированному алкашу и спекулянту? Таков был финал: для Центра — операции, для Лонсдейла — трагедии. В Москве кто-то получил ордена, Лонсдейл — 23 марта 1961 года — 25 лет тюрьмы, Хафтон и его подруга — по 15 лет. В 1964 году Молодого обменяли на английского агента Винна, как острили англичане — «русскую акулу на английскую кильку».