Феликс Саусверд - Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб

Сталин как близорукий руководитель страны во внешней политике (страна была в изоляции) в разведке не понимал «ни уха, ни рыла». Он не признавал, что разведка — это «глаза и уши» государства. Он не знал всемирной истории разведки, во всяком случае среди немногочисленных списков книг (зафиксированных его биографами, как им затребованных и читаемых) работ по разведке не было. Иностранными языками он не владел. С другой стороны, как бывший полицейский агент Коба был интриганом, умел плести паучьи сети мнимых заговоров, «виртуально» создавал «правотроцкистские», «левоцентристские» блоки, определял, кому из уже репрессированных какая роль в «заговорах» уготована. Коба с упоением читал сводки подслушивания и наружного наблюдения, агентурные донесения о своих политических противниках, чего обычно не делают главы нормальных государств. Это ниже их достоинства. Разрешив в 1937 году пытки (таковые были запрещены в России царем Александром I в 1801 году), разыгрывал вместе с Вышинским, Ежовым, Ульрихом (как картежник) знаменитые московские процессы с заранее решенными смертельными исходами или попросту подписывал списки на уничтожение людей (известны 383 таких списка). В этом деле равных ему не было.

С кадрами разведок, создаваемых О. Пятницким (не одним, конечно) и другими профессионалами с начала 20-х годов, Сталин покончил за 2–3 года (1937–1939 годы). Разумеется, репрессированных профессионалов Ежов и Берия заменяли новыми людьми по партийным и комсомольским призывам и мобилизациям, но разве можно было вот так, механически, заменить корифеев разведки? Интеллектуализм, ментальность, знание языков не возникают по разнарядке. Центры на Лубянке и их военных коллег захирели, были периоды времени, когда даже бумаги на имя вождя некому было подписать — кабинеты обезлюдели.

А агентура за границей, оставшаяся вне связи? К началу войны разведка являла собой кладбище умов и с большим трудом, как феникс из пепла, саморегенерировалась. Сколько было предупреждений о начале войны! Да из каких источников! Но Кобе на все было наплевать, раз это не укладывалось в его мозгу, изъеденному Катехизисом и прочими церковными догмами. Мне кажется, он поверил в разведку лишь к 1945 году, когда та на основе сведений агентов-евреев из числа ученых, бежавших из Европы в США с гарантией А. Эйнштейн перед Ф. Рузвельтом, в своем объемном коллективном клюве не принесла результатов атомного шпионажа и цвет науки в Союзе не изготовил по похищенным технологиям атомную бомбу.

А затем опять успехи стали перемежаться с провалами, основными виновниками которых были руководящие чиновники Центра. Я больше чем уверен, что будь во главе разведслужб руководители уровня О. Пятницкого, Я. Берзиня, А. Артузова и др., таких провалов и предательств, о которых пойдет речь ниже, и в помине не было бы.

Обычно принято писать о подвигах разведчиков и о прозорливом руководстве ими со стороны Центра, находящегося от них на расстоянии в тысячи две километров и все, однако, предусматривающего. Да, в общем, по идее бывало и так. Но были и позорные провалы… О них я и хочу рассказать…

Когда человек совершает преступление, он преступает закон, оказывается вне закона, за ним охотятся, ловят, допрашивают, судят, и за ним защелкиваются ворота тюрьмы.

Когда нелегал въезжает, вернее сказать, тихо «вламывается» в страну назначения, он уже преступает закон, оказывается вне закона. В случае его обнаружения за ним охотятся (иногда он является с повинной и предает своих сотоварищей), его ловят, допрашивают и за ним… (см. предыдущий абзац).

Стоп! Уже тогда, когда нелегал пересекает границу определенного для него государства, — он оказывается и вне закона, и сразу в тюрьме. Пока только без решеток и надзирателей. Но со сроком, равным длине его командировки. Сравните: он несвободен в своих действиях, живет без истинных документов, всего должен опасаться, в любом деле себя ограничивать, бояться оступиться, постоянно думать о будущей свободе на родине, терзаться разлукой с семьей, отсчитывать годы неволи в чужой стране. И врать, врать, врать. Жене, детям, товарищам дома, соседям в стране пребывания. Всем, кроме заботливого Центра, который может такую козу тебе сделать, что и в настоящую тюрьму загремишь. Предельно коротко: нелегал укорачивает свою жизнь ради выдуманной. Итак, короткая жизнь делается еще короче, пробегает мимо нелегала, как поезд дальнего следования мимо пригородной платформы электрички. И все это ради чего? Ради идеи, романтической профессии, государственных интересов, — утверждают умные головы в Центре.