Александр Широкорад - Чудо-оружие СССР. Тайны советского оружия

Засекреченность материалов о сталинских репрессиях нынешние власти объясняют нежеланием расстраивать самих репрессированных и членов их семей. На самом деле в подавляющем большинстве умерли не только репрессированные, но и их дети, а оставшиеся находятся в преклонных годах.

Почему же в других странах архивы раскрывают через 20, ну через 30 лет, а у нас прошло 60–70 лет, и все секретно? Кстати, в демократических странах потомки жертв и их палачей не только не скрывают прошлого, но даже спекулируют на нем. Тот же князь Юсупов и Матрена Распутина десятилетия безбедно жили рассказами об убиении Григория Распутина. Вспомним внучку Бенито Муссолини, сделавшую политическую карьеру на имени деда. А сколько у нас деточек репрессированных, которые живут исключительно за счет спекуляций на имени отцов.

На самом деле секретность архивов НКВД нужна власти для сохранения огромного мифа, называемого «историей отечества». Миф этот имеет мало общего с подлинной историей страны. И если открыть архивы для независимых исследователей, то вся наша официальная история рухнет. Немного утрируя, можно сказать, что героями мифа о событиях 1917–1953 гг. являются несколько злодеев — Сталин, Ежов, Берия и т. д., а их противоположностью — сотни положительных деятелей-героев. Но при раскрытии архивов выяснится, что «злодеи» были хотя и не ангелами, но людьми, создавшими великую империю, а «герои» не только мешали им, но и сами занимались доносами, гнусными интригами и т. д. Последнее касается не только членов ЦК и маршалов, но и писателей, актрис, ученых, знаменитых летчиков и т. д.

Возьмем, к примеру, главного разоблачителя «культа личности». «С подачи Хрущева только на Украине и только за 1938–1940 годы было арестовано 167 565 человек. Усиление репрессий на Украине он объяснял тем, что с его приездом резко возросла активность правотроцкистского подполья. Лично Хрущевым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него „террористического акта“». [52] Топтыгин А. В. Неизвестный Берия, СПб.: Издательский Дом «Нева»; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С. 60.

Лаврентий Павлович был человеком своего времени и был обязан заниматься репрессиями по должности. Так, «в 1939 году за контрреволюционные преступления было осуждено 63 889 человек, из них 24 720 человек были осуждены по статье 58 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда) — статья очень объемная по мерам наказания — от 6 месяцев лишения свободы до 25 лет или расстрела в военное время. Впрочем к 25 годам были приговорены: в 1939 году — 526 человек (затем до 1943 года — ни одного), от 11 до 15 лет в 1939 году — 883 человека, от 6 до 10 лет — 23 723 человека, от 3-х до 5-ти лет — 29 534 человека, к ссылке и высылке были приговорены 3783 человека и прочим мерам (не очень понятно, что это такое) — 2888 человек. К высшей мере наказания было приговорено 2552 человека (в 1940-м — 1649, в 1941 году — 8001 человек). Из числа осужденных в 1939 году — 50 868 человек были осуждены Военной Коллегией, военными трибуналами, судами; Особым совещанием при НКВД — 13 021 человек». [53] Топтыгин А. В. Неизвестный Берия. С. 61.

Однако Берия постоянно упорядочивал деятельность НКВД. Вот что пишет тот же А. В. Топтыгин: «Постановлением 17 ноября были уничтожены печально знаменитые „тройки“, созданные по инициативе Л. М. Кагановича в 1935 году, ограничены были права Особого совещания при НКВД, восстанавливалась, по крайней мере, видимость работающей судебной системы. Репрессии пошли на убыль. Но вот что любопытно: в НКВД, где учет был поставлен не в пример другим ведомствам, можно сказать, образцово, нет данных по количеству освобожденных по реабилитации или пересмотру дел, во всяком случае в датированном мартом 1940 года отчете заместителя начальника ГУЛАГа старшего майора госбезопасности А. П. Лепилова.

Лепилов дипломатично пишет об этой работе: „Одной из важнейших функций учетного аппарата ГУЛАГа является проверка законности содержания под стражей осужденных.

Такая проверка имеет своей целью:

а) обеспечение освобождения по истечении срока наказания;

б) реализация определений судебных органов и постановлений Наркомвнудела, выносимых в порядке пересмотра дел об осужденных;

в) представление органам прокурорского надзора данных о сроках незаконного по тем или иным причинам содержания под стражей отдельных лиц.

Эта работа чрезвычайно трудоемка, так как приходится иметь дело со значительным количеством лиц. Достаточно сказать, что за один 1939 год было освобождено, как за истечением сроков изоляции, так и по другим основаниям: из лагерей — 223 600 человек, из колоний 103 800 человек, а за два первых месяца 1940 года 51 500 чел. (в т. ч. из лагерей 33 000, из колоний 18 500 чел.)“.