Александр Широкорад - Мифы и реалии Полтавской битвы

Король отдал приказ любой ценой пробиться к спасительному лесу. Продвигавшимся к опушке леса (которая находилась на северо-восток от церкви в Малых Будищах, примерно в 800 метрах от нее) шведам путь к отступлению внезапно преградил русский батальон, вышедший из рощицы с правой стороны по их ходу. В атаку пошел сильно поредевший отряд Крёйца, только что присоединившийся к королю. Эскадроны выстроились в боевой порядок, развернув фронт перед русскими пехотинцами. Те было остановились, но сообразив, насколько невелика угроза от такого воинства, какое было в распоряжении Крёйца, снова двинулись вперед. Русские, хотя и неуверенно, но продолжали наступать. Их пехота подтянула за собой полковые орудия и открыла огонь: в воздухе вновь засвистели картечные залпы, косившие шведские войска. Атака Крёйца сколько-нибудь серьезного урона врагу не нанесла.

В авангарде встали драбанты под началом лейтенанта Ертты и один эскадрон Северо-Сконского кавалерийского полка. Необычная процессия, включавшая в себя конные эскадроны, драбантов, статских чиновников, придворных, штабофицеров, отставших, раненых и – где-то в середине – лежащего на носилках Карла, двинулась вперед.

Отряд попробовал проскочить между неприятельским батальоном и лесом. Русские пехотинцы немедленно развернулись направо, фронтом к королю и его конвою. Вскинув и нацелив ружья, русские дали по противнику оглушительный залп. От пуль и картечи всадники и лошади падали на землю, с деревьев дождем сыпались срубленные снарядами ветки. О ближнем бое тут не было и речи: русские стояли в сторонке и, точно на стрельбище, расстреливали движущихся мимо шведов.

Поредевший королевский отряд все-таки миновал батальон и углубился в лес. Русские двинулись следом. Они явно не собирались отказываться от столь богатой добычи.

Король и его сопровождение направились в сторону болота. Теперь важно было оторваться и выйти из зоны огня русских. Но сильнейший обстрел продолжался. Посреди трясины случилось то, чего не должно было случиться, – застряли конные носилки Карла XII.

Так как у русских теперь появилось время пристреляться, пушечный выстрел угодил в паланкин. Ядром, которое упало рядом с раненой ногой короля, убило переднюю лошадь. В эту минуту около носилок стоял один из шталмейстеров. Еще раньше его ранило в правую руку, теперь же он был окончательно выведен из строя. От попадания ядра в носилки кругом разлетелось множество щепок, и часть этих деревянных осколков впилась шталмейстеру в бок. Задняя лошадь тоже упала. Королевские носилки развалились. Положение стало крайне опасным как для самого короля, так и для его свиты. Русские солдаты уже стояли на краю трясины и поливали беглым огнем сгрудившихся посередине болота шведов.

Обрушившийся на отряд шквал огня сражал всадников и лошадей. Короля сняли с разбитых носилок. Из 24 человек охраны в живых осталось всего трое. Они с огромным трудом подсадили короля на лошадь конногвардейца Басса. В тот же миг пуля попала в голову еще одному телохранителю, Нильсу Фриску. Новая лошадь короля успела сделать всего несколько шагов, как пушечным ядром ей отсекло ногу. Другим снарядом оторвало круп у лошади тафельдекера Хюльтмана, причем в ту минуту, когда он только что вскочил в седло (это был уже второй павший под ним за сегодня конь). Залитому кровью Хюльтману пришлось выбираться из-под изувеченных останков животного и, держа в охапке серебряный кубок короля вместе с его лекарствами, искать себе нового коня.

Отступление небольшого отряда превращалось в настоящую бойню. Русские отстреливали шведов целыми партиями, убитые и раненые падали друг на друга. Некоторые из оставшихся в живых говорили потом: «…не иначе как Господь Бог хранил Его Величество от множества пуль, что летали вкруг августейшей особы». Но все же основная заслуга в сохранении жизни короля принадлежала кавалеристам, драбантам, офицерам и придворным, которые неотступно находились рядом с ним и своими телами заслоняли от пуль и снарядов. Так погибло более двадцати драбантов. Многие были ранены и захвачены в плен русскими. Полегло и множество придворных и канцеляристов. Погиб регистратор Стефан Хиршеншерна, а также камергер и историограф короля Густаф Адлерфельт. Пушечное ядро настигло его, когда он стоял около Карла XII. Так трагически была поставлена точка на деле всей его жизни – труде о подвигах Карла XII. Плохо пришлось и тем, кто сопровождал короля, чтобы лечить его рану: лейб-медик профессор Якоб Фредрик Белау и придворный аптекарь Цирфогель были захвачены в плен. В лекаря Густафа Больтенхагена попало несколько пуль, убивших его. Карлу обеспечивали защиту и кавалеристы Северо-Сконского полка. Они потеряли в сражении от 70 до 80 человек.