Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Генштабистам в принципе положено решать любые гипотетические стратегические и тактические задачи, но вот было ли означенное беспокойство обоснованным уже в 1873-1874 годах или именно последующее поведение российских военных и политиков и спровоцировало возможность германской угрозы – этот вопрос едва ли можно разрешить однозначно. Печально, однако, что в то время британская позиция оказала несомненное влияние на русских.

В-четвертых, сверхъестественное миролюбие царя, возможно, имело еще один рациональный аспект: именно в это время начала обостряться политическая ситуация в Балканских провинциях Турции – о чем ниже. Потенциальное вмешательство России в этот конфликт, развязанный, несомненно, при непосредственном соучастии российских дипломатов, требовал разумной разрядки взрывоопасных ситуаций на иных стратегических направлениях.

Наконец, в-пятых, Александр II, с самого восшествия на престол ощущавший дефицит публичного признания – в особенности на внешнеполитическом поприще, оказался, по-видимому, слаб перед соблазном заработать популярность хотя бы за счет унижения непререкаемого авторитета Бисмарка.

И последний ему этого не простил.

Возможно, война в данный момент действительно не входила в намерения Бисмарка, но одно дело – отказываться от нее по своей воле, хотя и вступая в спор с собственными генералами, и совсем другое – под чьим-то публичным внешним давлением, граничащим с угрозой, причем давлением со стороны собственного союзника, имеющего определенные договорные обязательства и совсем недавно получившего серьезную дипломатическую поддержку Германии при пересмотре Парижского трактата! Были ли причины у Бисмарка для обиды? Разумеется – да.

« В политике нет мести, – говорил Столыпин, – но есть последствия » [84] В.А.Маклаков. Власть и общественность на закате старой России. // Российские либералы: кадеты и октябристы. (Документы, воспоминания, публицистика). М., 1996, с. 232. , – этот замечательный афоризм относится, разумеется, к настоящим , взаправдашним политикам. У Бисмарка же с Александром II дальнейшие отношения развивались, как вариация известного сюжета: как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем .

Были ли благоприятные перспективы у «Союза трех императоров»? Да, но при определенных условиях.

Между Германией и Австро-Венгрией почвы для серьезных разногласий не было – по крайней мере и немцы, и австрийцы после 1870 года предпочитали на них не заостряться.

Некоторые противоречия между Германией и Россией имели место: ведь не Гитлер изобрел пангерманизм (равно как и антисемитизм в обеих странах). Но вообразить себе кайзеровскую Германию, поднявшуюся в поход на Россию для завоевания Прибалтики, Польши, Белоруссии и Украины, было бы в XIX веке так же нелепо, как представить себе миллионы евреев, отправляемых кайзером в газовые камеры, хотя, как хорошо известно, войска Вильгельма II действительно оказались в конце его правления в Прибалтике, Польше, Белоруссии и Украине.

Но вот между Россией и Австро-Венгрией действительно имелась серьезная почва для разногласий.

Конфликты на Балканах, не затухающие по сей день, происходили в основном между мусульманами, православными и католиками, хотя в последние два века политические противоборства там принимали и другие разнообразные формы. Все три стороны опирались на внешних покровителей – соответственно Турцию, Россию и Австро-Венгрию.

Политические конфликты на Балканах целенаправленно использовались царской дипломатией для подрыва тыла противника, стоящего на пути решения главной российской внешнеполитической задачи – овладения Проливами; как мы поясняли, в этой задаче не было ничего ни надуманного, ни мистического – вопреки идеям А.И.Герцена, Ф.М.Достоевского, Н.Я.Данилевского и прочих разнообразных мечтателей панславистского толка, причем мечтателей далеко не невинного свойства. «Пятой колонной» России были православные: сербы, черногорцы, болгары, македонцы. Действовали они пока в основном против Турции, но их стремление к национальному возрождению задевало интересы и Австро-Венгрии, которая имела немало подданных, относившихся к той же конфессии и тем же национальностям. Поэтому же интересы России и Австро-Венгрии непосредственно сталкивались и на территориях, пока подчиненных Турции – там смешанно проживали и православные, и католики (прежде всего – в Боснии и Герцеговине). Австро-Венгрия была не только непрочь, но даже обязана претендовать на эти области – это становилось для нее задачей не только захвата и расширения, но и активной превентивной обороны от центробежных устремлений массы собственных традиционных подданных. Поэтому Австро-Венгрия почти вынужденно стояла на пути движения России к Проливам.